Калибан

Но если это возможно, если его память уничтожили так полно, что не осталось даже ощущений прошлого опыта, то можно ли считать, что он остался той же личностью, что раньше?

Калибан точно знал, что память может и не иметь никакого отношения к понятию личности. Память можно стереть, но он по-прежнему останется самим собой – так будет, если, например, убрать этот блок памяти. Но если кто-то убрал весь приобретенный жизненный опыт, значит, тому, кто это сделал, нужно было устранить саму личность, собравшую этот опыт. Если совсем очистить сознание – личность перестанет существовать. Тело, физическая оболочка, останется прежней. Но не тело делает его Калибаном! Если возможно изъять его мозг и поместить в другое тело, он по-прежнему останется самим собой, хоть и в другом теле.

Таким образом, он, Калибан, не нападал на ту женщину. В этом он был уверен. Возможно, это сделало его тело, но, если так, в то время телом управлял другой мозг.

Это умозаключение его несказанно обрадовало. Калибану было чрезвычайно неприятно думать, что он способен на беспричинную жестокость. Однако, хотя такие рассуждения его и успокоили, положение от этого не улучшилось. Вооруженные полицейские в тоннеле не склонны были выслушивать объяснения насчет того, что это не он, а, возможно, его тело напало на ту женщину. Точно так же они не простят ему пожара на складе. Он был там, и склад загорелся. Может, все остальное было им просто неинтересно?

С точки зрения полиции, все улики указывали на то, что Калибан напал на женщину и поджег склад. Собственно, полицейские знали только, что на женщину кто-то напал. И если не он, то кто же? Как Калибан ни старался, он не мог придумать, кто бы еще мог это сделать.

Но, может быть, в его зрительной памяти с первых минут пробуждения осталось еще много чего интересного, такого, что он упустил? Например, эта женщина – кто она?

Сидя в кромешной темноте, Калибан снова воскресил в памяти ту картину, что увидел первой. Сейчас он не старался восстановить ход событий. Вместо этого Калибан скрупулезно вспоминал все малейшие подробности, собирал по крупицам полную картину – под разными углами, с разным приближением. Он снова и снова прокручивал серию образов, стараясь не пропустить ни одной мелочи.

Перед его внутренним взором предстала как живая та комната. Он спроецировал туда свое собственное изображение. Калибан понимал, что это всего лишь иллюзия, но иллюзия очень реалистичная – и полезная.

Картина медленно ожила, образ Калибана двинулся, обернулся, посмотрел назад. И ничего не увидел. Потому что сам Калибан ни разу не оборачивался, когда был в той комнате. Беспорядочно раскиданные на столе предметы выглядели достаточно реальными, когда он смотрел на них с той же точки, что и в прошлом. Но когда Калибан попытался изменить точку обзора на другую – изображение исказилось, поплыло, путаница предметов превратилась в беспорядочный набор каких-то линий и углов. Калибан расстроился. Может, позже как-нибудь получится более-менее восстановить картину, с учетом допущений и предположений. Но сейчас на это не было времени.

Ему было чем заняться. Калибан вернулся в воображении к тому месту, где стоял в самом начале, и посмотрел вниз.

На полу перед ним лежала женщина. Может, на ее одежде есть какие-то значки, пометки, по которым можно узнать, кто она такая? Калибан увеличил изображение и тщательно изучил сантиметр за сантиметром. Вот оно! Плоская табличка, приколотая на груди к лабораторному халату. Очертания букв немного нечеткие, из-за угла зрения и освещения. Калибан присмотрелся повнимательнее, стараясь разгадать головоломку. Удалось разобрать надпись «Ф.Ливинг», но это могло быть и «Р.Дивинг» или что-нибудь вроде того. Наверное, это ее имя. По крайней мере, это вполне логично.

И все же это слово, пусть даже случайное, могло открыть путь к массе новых сведений. Точно так же, как слово «полицейский» побудило блок памяти выдать разъяснения по юридической системе этого мира. Калибан прокрутил еще раз изображение комнаты, присматриваясь ко всяким надписям. На стене висела фотография – группа улыбающихся людей, под фотографией была подпись: «Лаборатория Роботов Ливинг». Мы работаем для будущего Инферно!»

Снова Ливинг. Наверняка имя. Калибан всмотрелся в фотографию. Да, точно. Там была эта женщина – на переднем плане. «Лаборатория Роботов Ливинг». Лаборатории – это такие места, где проводятся всякие эксперименты. Может, он сам – эксперимент?

Калибан снова углубился в изучение комнаты. Надписи были и на ящиках, стоявших на стеллаже. На каждом – небольшая наклейка. «Обращаться осторожно! Гравитонный мозг». От этих слов Калибан испытал странное чувство – ему показалось, что он их уже где-то слышал. «Гравитонный мозг». Что-то в нем самом отозвалось на эти слова, как будто это было название чего-то личного, собственного. «Наверное, такой мозг и у меня», – подумал Калибан.

Он не удивился, что в блоке памяти не было ни слова ни о гравитонике вообще, ни тем более о гравитонном мозге.