Калигула

Старый патриций. Да, конечно… В конце концов… (Поспешно. ) Это очень важно, вот и все.

Калигула. Нет, это не важно.

Старый патриций. Как же так, Кай?

Калигула. О чем мы толкуем, моя любовь?

Старый патриций (озираясь по сторонам). В общем… то есть… (Суетится, мнется и наконец выпаливает. ) Заговор против тебя!

Калигула. Вот видишь! Что я говорил? Это совсем не важно.

Старый патриций. Кай, они хотят тебя убить!

Калигула (подходит к нему и берет за плечи). Знаешь, почему я не могу верить тебе?

Старый патриций (

отчаянно жестикулируя). Клянусь всеми богами, Кай!. .

Калигула (тихо, подталкивая его к двери). Главное, не надо клясться. Лучше послушай. Если то, что ты сказал, правда, я вынужден допустить, что ты предаешь своих друзей, не так ли?

Старый патриций (растерянно). Я хотел сказать, Кай… моя любовь к тебе…

Калигула (тем же тоном). Но я не могу смириться с таким предположением. Я так ненавижу подлость, что мне было бы трудно удержаться и не убить предателя. Я знаю, что ты за человек. И уж конечно, ты не захочешь ни предать, ни умереть.

Старый патриций. Конечно, Кай, конечно!. .

Калигула. Итак, ты видишь, что у меня есть причины не верить тебе. Ведь ты не подлец, как ты считаешь?

Старый патриций. Нет, конечно нет!

Калигула. И не предатель?

Старый патриций. Об этом не может быть и речи, Кай!

Калигула. И, следовательно, заговора нет и это только шутка?

Старый патриций

(с искаженным лицом). Шутка, обыкновенная шутка!. .

Калигула. Значит, никто не хочет меня убить?

Старый патриций. Никто, разумеется, никто!

Калигула (глубоко вздохнув, медленно). Тогда исчезни, моя радость! Честный человек в этом мире – столь редкое животное, что я не могу слишком долго им любоваться. Мне нужно остаться одному, чтобы вкусить всю сладость этого великого момента.

Сцена пятая

Калигула некоторое время глядит на табличку, оставленную Геликоном; потом берет ее и читает. Глубоко вздохнув, зовет Стражника.

Калигула. Приведи Керею.

Страж направляется к выходу.

Подожди.

Страж останавливается.

Будь почтителен с ним. (Страж уходит. )

Калигула некоторое время расхаживает по сцене, потом направляется к зеркалу.

Ты решил быть логичным, идиот. И нужно лишь определить, до каких пор. (С иронией. ) Если тебе принесут луну, все изменится, не так ли? И в тот же миг невозможное станет возможным и все преобразится. Почему бы и нет, Калигула? Кто может знать? (Озирается. ) Вокруг меня все меньше и меньше людей, и это забавно. (Своему отражению, глухо. ) Слишком много мертвых. Слишком много. Это опустошает. И даже если мне принесут луну, мне уже не вернуться назад, к тому, с чего я начал. И пусть даже мертвые вновь встрепенутся под нежным лучом солнца, земля не поглотит совершенных убийств. (С яростью. ) Логика, Калигула! Нужно следовать логике. Власть до конца. Одиночество до конца. Назад не вернуться. Нужно идти, пока все не окончится само собой.

Входит Керея.

Сцена шестая

Калигула сидит, откинувшись на сидении, в неудобном и словно бы тесном ему плаще. Лицо его измождено.

Керея. Ты звал меня, Кай?

Калигула (слабым голосом

). Да, Керея. Стража! Огня!

Молчание.

Керея. Ты хотел что-то сказать мне?

Калигула. Нет, Керея.

Молчание.

Керея (несколько раздраженно). Ты уверен, что мое присутствие необходимо?

Калигула. Совершенно уверен, Керея. (Снова молчание. Внезапно, с поспешностью. ) Извини меня, я рассеян и плохо тебя принимаю. Садись. Давай поговорим как друзья. Мне необходимо поговорить с умным человеком.

Керея садится; держит себя непринужденно – кажется, впервые за все время пьесы.

Керея, веришь ли ты, что два человека, равные между собою гордостью и душой, могут хотя бы раз в своей жизни поговорить от всего сердца, так, словно они наги друг перед другом, словно содрали с них их предрассудки, мелкие интересы и ложь, в которой они живут?

Керея. Я думаю, что это возможно, Кай. Но, по-моему, ты не способен на это.

Калигула. Ты прав. Я только хотел знать, думаешь ли ты так же, как я. Итак, наденем маски. Пустим в ход нашу ложь. Будем говорить – словно сражаться, прикрываясь ею, как щитом. Керея, почему ты меня не любишь?

Керея. Потому что в тебе нет ничего, достойного любви, Кай. Потому что нельзя принудить себя к любви. Потому что я слишком хорошо тебя понимаю. Наконец, потому что нельзя любить одно из своих собственных лиц, которое стараешься спрятать от самого себя.

Калигула. Но за что ты меня ненавидишь?