Калигула

Херея быстрыми шагами обходит присутствующих, одного за другим, и возвращается к Цезонии. Все хранят молчание.

Цезония (медленно). Ты ничего не сказал, Херея. Херея (столь же медленно). Это большое несчастье, Цезония.

Внезапно входит Калигула и направляется к Херее.

Калигула. Хорошо сыграно, Херея. (Поворачивается кругом и смотрит на остальных. С юмором.) Ну что ж! Не вышло. (Цезонии.) Не забудь, что я тебе сказал. (Уходит.)

Сцена одиннадцатая

Цезония молча смотрит ему вслед.

Старый патриций (ему придает сил неослабевающая надежда).

Он действительно болен, Цезония?

Цезония (глядя на него с ненавистью). Нет, моя прелесть, но тебе не все известно. Тебе неизвестно, что он спит по два часа каждую ночь, а остальное время бродит по галереям дворца и не может забыться. Тебе неизвестно, да ты и не задумываешься, какие мысли одолевают этого человека в томительные часы между серединой ночи и возвращением солнца. Болен? Нет, он не болен. Разве что ты найдешь название и лекарство для тех язв, которыми покрыта его душа.

Херея (как будто тронут). Ты права, Цезония. Нам известно, что Гай…

Цезония (живее). Да, вам это известно. Но как все, у кого нет души, вы не можете выносить тех, у кого ее слишком много. Слишком много души! Это мешает, правда? И тогда это называют болезнью, а высоколобые болваны остаются при своей чистой совести и своем самодовольстве. (Другим тоном.) Ты когда-нибудь умел любить, Херея?

Херея (вновь становясь самим собой). Мы теперь уже слишком стары, чтобы учиться таким вещам, Цезония. К тому же Калигула едва ли даст нам на это время.

Цезония (взяв себя в руки). Это верно. (Садится.) А я чуть не забыла о поручении Калигулы. Вы знаете, что нынешний день посвящен искусству?

Старый патриций.

По календарю?

Цезония. Нет, по Калигуле. Он созвал несколько поэтов и предложит им сымпровизировать на заданную тему. Среди вас тоже есть поэты; он желает, чтобы они непременно приняли участие в состязании. Он особо назвал юного Сципиона и Метелла.

Метелл. Но мы не готовы.

Цезония (словно не слыша, ровным голосом). Естественно, предусмотрены награды. А также наказания.

Все отшатываются.

Между нами, могу вам сказать, что наказания не слишком тяжелые.

Входит Калигула. Он мрачен как никогда.

Сцена двенадцатая

Калигула. Все готово?

Цезония. Все. (Стражнику.) Приведите поэтов.

Человек двенадцать поэтов входят парами и маршируют направо.

Калигула.

А остальные?

Цезония. Сципион и Метелл!

Эти двое присоединяются к поэтам, Калигула с Цезонией и патрициями усаживаются слева, в глубине. Короткая пауза.

Калигула. Тема — смерть. Время — минута.

Поэты торопливо пишут на своих табличках.

Старый патриций. А кто будет в жюри?

Калигула. Я. Разве этого недостаточно?

Старый патриций. О да, совершенно достаточно.

Херея. А ты примешь участие в состязании, Гай?

Калигула. Мне незачем. Я уже давно написал сочинение на эту тему.

Старый патриций (торопясь). А где его можно достать?

Калигула. Я его по-своему декламирую каждый день.

Цезония

смотрит на него с тревогой.

Калигула (грубо). Тебе не нравится моя физиономия?

Цезония (мягко). Прости меня.

Калигула. О, пожалуйста, не надо смирения. Только не смирение. Тебя и так трудно выносить, но твое смирение!..

Цезония пытается взять себя в руки.

Калигула (Херее). Так вот. Кроме этого сочинения, я ничего не написал. Но оно доказывает, что я единственный художник за всю историю Рима, понимаешь, Херея, единственный, кто согласует свою мысль со своими поступками.

Херея. Это только вопрос власти.

Калигула. Верно. Остальные творят за неимением власти. А у меня нет нужды в творчестве: я живу. (Грубо.) Ну, что вы там, готовы?

Метелл. Мне кажется, готовы.

Все. Да.