Калигула. Недоразумение. Осадное положение. Праведники

Стражники бросаются вперед, снова ставят на домах знаки чумы, закрывают окна, сваливают в кучу трупы и т. д.

Диего(в глубине сцены, спокойно). Да здравствует смерть! Мы больше ее не боимся!

Народ возвращается. Мужчины снова принимаются за работу. Стражники отступают. Вся пантомима разыгрывается в обратном порядке. Когда народ наступает, дует ветер, когда стражники возвращаются, ветер стихает.

Чума. Вычеркните его!

Секретарша. Невозможно!

Чума. Почему невозможно?

Секретарша. Он перестал бояться!

Чума. Ах вот как? А он знает?

Секретарша. Догадывается. (Вычеркивает какие-то имена.)

Глухой стук падающих тел. Толпа отшатывается. Сцена отступления повторяется.

Нада. Великолепно! Они мрут как мухи! Ах, если бы можно было взорвать всю землю!

Диего(спокойно). Окажите помощь упавшим.

Толпа возвращается. Пантомима наступления.

Чума

. Он много себе позволяет!

Секретарша. Да, много.

Чума. Почему вы говорите это так мечтательно? Уж не вы ли его просветили?

Секретарша. Нет. Сам, вероятно, понял. Вообще у него есть дар!

Чума. У него – дар, а у меня – возможности. Что ж, попробуем по-другому. Предоставляю действовать вам. (Уходит.)

Хор(отшвырнув кляпы). О! (Вздох облегчения.) Это первый просвет, гаррота чуть-чуть ослабла, небо очищается, становится легче дышать. Вот уже снова слышно журчание источников, иссушенных черным солнцем чумы. Лето уходит. Больше не будет у нас винограда, дынь, зеленых бобов, свежего салата. Зато вода надежды смягчит затвердевшую почву. Она сулит нам приход спасительной зимы, жареные каштаны, первый маис с еще зелеными зернами, орехи с мыльным привкусом, молоко у огня…

Женщины. Мы неученые. Но мы знаем, что цена этих богатств не должна быть слишком высокой. В любом краю, при любых хозяевах всегда найдутся для нас свежие плоды, простое вино, сухая лоза, чтобы развести огонь в очаге и подле него переждать, пока все кончится…

Из дома судьи выпрыгивает через окно его младшая дочь. Она бежит к женщинам и смешивается с их хором.

Секретарша(спускаясь с возвышения к толпе). Можно подумать, будто тут революция, честное слово! Но сами-то вы отлично знаете, что это не так! И потом, разве революции в наши дни совершает народ? Это ужасно старомодно. Для революции давно уже не нужны восставшие массы. Теперь все делает полиция, даже свергает правительства. По-моему, так куда удобнее, разве нет? Народ может не утруждаться, несколько умных голов думают за него и решают, какая доза счастья будет для него благоприятна.

Рыбак. Я сейчас кишки выпущу этой подлой щуке!

Секретарша. Ну, полно, друзья мои, давайте-ка покончим со всем этим. Менять установившийся порядок всегда чересчур накладно. Но если уж этот порядок кажется вам невыносимым, вероятно, можно будет договориться о некоторых послаблениях.

Женщина. О каких послаблениях?

Секретарша. Откуда мне знать? Но вы-то, женщины, ведь не можете не понимать, что любой переворот обходится слишком дорого и худой мир порой куда лучше доброй ссоры.

Женщины подходят к ней ближе. Несколько мужчин отделяются от группы Диего.

Диего. Не слушайте ее! Это все у них заранее придумано!

Секретарша

. Что придумано? Я призываю людей мыслить трезво, вот и все.

Мужчина. О каких послаблениях вы говорили?

Секретарша. Это надо, разумеется, еще обдумать. Мы могли бы к примеру, создать вместе с вами комитет, который будет решать большинством голосов, кого следует вычеркивать. Блокнот, в котором производятся вычеркивания, перейдет в полную собственность этого комитета. Я, конечно, говорю это только для примера.

Секретарша держит блокнот в вытянутой руке и помахивает им.

Один из мужчин его выхватывает.

Секретарша(с притворным негодованием). Отдайте блокнот! Вы же знаете, какая это ценность! Стоит только вычеркнуть в нем чье-нибудь имя, и один из ваших соотечественников умрет на месте.

Мужчины и женщины обступают того, кто завладел блокнотом. Всеобщее оживление.

– Все! Блокнот наш!

– Довольно смертей!

– Мы спасены!