Читаем Калигула. Недоразумение. Осадное положение. Праведники полностью

Поглядите-ка! Что бы вы думали, они там делают? Награждают друг друга! Пиршество ненависти продолжается, истощенная земля покрыта лесом виселиц, кровь тех, кого вы именуете праведниками, еще пылает на стенах, а они увешивают себя орденами! Ликуйте, сейчас начнутся торжественные речи награжденных! Но пока они не взошли на трибуну, я хочу коротко сказать свою. Тот, кого я против воли любил, умер напрасно!

Рыбак бросается на Наду. Стража останавливает его.

Видишь, рыбак, правительства приходят и уходят, а полиция остается. Есть в мире справедливость!

Хор. Нет, справедливости нет, есть пределы. И те, кто якобы не ограничивает нас ни в чем, как и те, кто для всего устанавливает ограничения, одинаково переходят пределы. Распахните же ворота, пусть соленый ветер очистит наш город!

Ворота распахиваются. Ветер дует все сильней и сильней.


Нада. Справедливость есть, та, что вызывает у меня отвращение. Да, вы начнете все сначала. Но это меня уже не касается. Не рассчитывайте на меня в качестве идеального виновника. Я не мастер постных мин. О старый мир, пора уходить, твои палачи устали, их ненависть остыла. Я знаю слишком много, даже презрение уже отжило свой век. Прощайте, добрые люди, когда-нибудь вы поймете, что нельзя хорошо жить, чувствуя, что человек – ничто, а божий лик ужасен.

Под порывы штормового ветра Нада бежит по молу и бросается в море. Рыбак бежит за ним.


Рыбак. Упал! Разъяренные волны бьют его и душат своими гривами. Его лживый рот заполняется солью, голос его скоро наконец умолкнет совсем. Взгляните, бушующее море окрасилось в цвет анемон. Оно мстит за нас. Его гнев – это наш гнев. Оно трубит сбор всех людей моря, сбор всех одиноких. О вода, о море, отечество повстанцев, вот твой народ, и он никогда не отступит. Высокий вал, рожденный горечью вод, унесет навеки ваши страшные города.

Занавес

Праведники[7]

Пьеса в пяти действиях

Действующие лица

Дора Дулебова

Великая княгиня

Иван Каляев

Степан Федоров

Борис Анненков

Алексей Воинов

Скуратов

Фока

Надзиратель

Действие первое

Конспиративная квартира террористов. Утро.

Занавес поднимается при полном молчании. На сцене Дора и Анненков. Они неподвижны. В дверь звонят один раз. Анненков жестом останавливает Дору, которая как будто хочет что-то сказать. Раздаются два звонка, один за другим.

Анненков. Это он.

Уходит. Дора ждет, по-прежнему не двигаясь с места. Анненков возвращается со Степаном, обнимая его за плечи.

Это он! Вот и Степан.

Дора(подходит к Степану и берет его за руку). Какое счастье, Степан!

Степан. Здравствуй, Дора.

Дора(глядя на него). Три года прошло.

Степан. Да, три года. В тот день, когда меня арестовали, я шел к вам.

Дора. Мы тебя ждали. Время тянулось, и сердце у меня сжималось все сильнее. Мы боялись взглянуть друг на друга.

Анненков. Пришлось снова менять явку.

Степан. Я знаю.

Дора. А как там, Степан?

Степан. Там?

Дора. На каторге?

Степан. Оттуда можно бежать.

Анненков. Да. Мы радовались, что тебе удалось добраться до Швейцарии.

Степан. Швейцария – это тоже каторга, Боря.

Анненков. Почему? Там-то, по крайней мере, люди свободны.

Степан. Свобода – это каторга до тех пор, пока хоть один человек на земле остается рабом. Я был свободен, но все время думал о России, о ее рабах.

Пауза.


Анненков. Я очень рад, Степан, что партия послала тебя сюда.

Степан

. Так надо было. Я задыхался. И вот наконец я могу действовать!.. (Смотрит на Анненкова.) Мы его убьем, правда?

Анненков. Я в этом уверен.

Степан. Мы убьем этого палача. Ты – командир, Боря, и я буду тебе подчиняться.

Анненков. Я не требую от тебя таких обещаний, Степан. Мы здесь все братья.

Степан. Нужна дисциплина. Я это понял на каторге. Партия социалистов-революционеров нуждается в дисциплине. Научившись дисциплине, мы убьем великого князя и свергнем тиранию.

Дора (подходя к нему). Присядь, Степан. Ты, наверно, устал после долгой дороги.

Степан. Я никогда не устаю.

Пауза. Дора садится.


Степан. Все готово, Боря?

Анненков (другим тоном). Уже месяц двое наших следят за передвижениями великого князя. Дора собрала все необходимое.

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека классики

Море исчезающих времен
Море исчезающих времен

Все рассказы Габриэля Гарсиа Маркеса в одной книге!Полное собрание малой прозы выдающегося мастера!От ранних литературных опытов в сборнике «Глаза голубой собаки» – таких, как «Третье смирение», «Диалог с зеркалом» и «Тот, кто ворошит эти розы», – до шедевров магического реализма в сборниках «Похороны Великой Мамы», «Невероятная и грустная история о простодушной Эрендире и ее жестокосердной бабушке» и поэтичных историй в «Двенадцати рассказах-странниках».Маркес работал в самых разных литературных направлениях, однако именно рассказы в стиле магического реализма стали своеобразной визитной карточкой писателя. Среди них – «Море исчезающих времен», «Последнее плавание корабля-призрака», «Постоянство смерти и любовь» – истинные жемчужины творческого наследия великого прозаика.

Габриэль Гарсиа Маркес , Габриэль Гарсия Маркес

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Современная проза / Зарубежная классика
Калигула. Недоразумение. Осадное положение. Праведники
Калигула. Недоразумение. Осадное положение. Праведники

Трагедия одиночества на вершине власти – «Калигула».Трагедия абсолютного взаимного непонимания – «Недоразумение».Трагедия юношеского максимализма, ставшего основой для анархического террора, – «Праведники».И сложная, изысканная и эффектная трагикомедия «Осадное положение» о приходе чумы в средневековый испанский город.Две пьесы из четырех, вошедших в этот сборник, относятся к наиболее популярным драматическим произведениям Альбера Камю, буквально не сходящим с мировых сцен. Две другие, напротив, известны только преданным читателям и исследователям его творчества. Однако все они – написанные в период, когда – в его дружбе и соперничестве с Сартром – рождалась и философия, и литература французского экзистенциализма, – отмечены печатью гениальности Камю.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Альбер Камю

Драматургия / Классическая проза ХX века / Зарубежная драматургия

Похожие книги