Калле Блумквист-сыщик

На веранду вышел булочник. Лоб его пересекала морщинка, которой обычно не было. Он глубоко переживал за свое единственное и любимое дитя, а тут еще пришлось разрешить полицейским мучить ее вопросами.

— Она сейчас придет, — сдержанно сообщил он. — Разрешите мне присутствовать?

Подумав, комиссар согласился, При условии, что булочник не произнесет ни слова и никак не будет вмешивать в допрос.

— Ну что ж, оставайтесь. Ева-Лотта будет чувствовать себя спокойнее. А то еще испугается меня.

— Почему это я должна вас бояться? — послышался из дверей спокойный голос, и Ева-Лотта вышла на солнышко.

Она серьезно глядела на комиссара. Да, почему она должна его бояться? Ева-Лотта не привыкла бояться людей. Ей чаще всего встречались симпатичные, приветливые и доброжелательные люди. Только вчера она впервые по-настоящему поняла, что среди людей могут быть и злые. Но у нее не было никаких оснований причислять к ним комиссара полиции. Она знала, что он пришел сюда выполнять свой долг. Знала, что должна все рассказать ему об этой ужасной истории в Прериях, и приготовилась это сделать. Чего же тут бояться?

Голова у нее была тяжелая после всех слез и глубокого сна. Куда подевалась ее веселость… Но Ева-Лотта была теперь спокойной, совершенно спокойной.

— Доброе утро, Л иза-Л отточка, — бодро сказал комиссар.

— Ева-Лотта, — поправила Ева-Лотта. — Доброе утро!

— Да-да, конечно, Ева-Лотта! Иди сюда и садись, Ева-Лотточка, мы немножко поболтаем. Совсем немного, а потом ты сможешь опять заняться своими куклами.

И это он говорил Еве-Лотте, которая чувствовала себя такой старой, почти пятнадцатилетней!

— В куклы я перестала играть лет десять назад, — сообщила Ева-Лотта.

А Бьорк, похоже, прав — ребенок и вправду дельный!

Комиссар понял, что ему надо переменить тон и говорить с Евой-Лоттой, как со взрослой.

— Ну, рассказывай все, — предложил он. — Ты ведь была на месте преступл… ты ведь была в Прериях вчера днем? Как это получилось, что ты пошла туда совсем одна?

Ева-Лотта поджала губы.

— Это… этого я не могу сказать. Это секрет. Я выполняла секретное задание.

— Дорогое мое дитя, — возразил комиссар. — Мы расследуем убийство и не признаем никаких секретов. Так зачем ты отправилась вчера к Усадьбе?

— Забрать Мумрика, — ответила Ева-Лотта надувшись.

Потребовалось довольно обстоятельное объяснение, чтобы комиссар полностью уяснил себе, что за штука был Мумрик. А в протоколе, составленном после допроса, значилось очень кратко: «О себе Лисандер рассказала, что 28 июля после полудня она отправилась на пустырь, расположенный к западу от города, чтобы забрать так называемого Мумрика».

— Ты кого-нибудь там видела? — спросил комиссар, когда прояснилась тайна Мумрика.

— Да, — Ева-Лотта кивнула, — Грена… и еще одного… Комиссар оживился.

— Расскажи поподробней, как и где ты их видела. И Ева-Лотта рассказала. Она увидела Грена со спины, на расстоянии около ста метров.

— Стоп, — возразил комиссар. — Как ты могла узнать Грена на таком большом расстоянии?

— Сразу видно, что вы не здешний, — сказала Ева-Лотта. — Да здесь каждый узнал бы Грена по походке. Разве не так, дядя Бьорк?

Бьорк подтвердил, что это так. Ева-Лотта продолжала свой рассказ о том, как Грен свернул на тропинку и исчез в кустах, как потом с другой стороны появился тот тип в темно-зеленых брюках и исчез в том же направлении…

— Ты не помнишь, в котором часу это было? — спросил комиссар, хотя отлично знал, что дети редко указывают точное время.

— В половине второго, — ответила Ева-Лотта.

— Откуда ты знаешь, ты смотрела на часы?

— Нет, — сказала Ева-Лотта и побледнела. — Я спросила уб… убийцу минут через пятнадцать.

Комиссар взглянул на своих коллег. Слыхали вы чтонибудь подобное? Пожалуй, допрос даст больше, чем он ожидал!

Он наклонился и внимательно посмотрел Еве-Лотте прямо в глаза.

— Ты говоришь, что спросила убийцу. И ты берешь на себя смелость решить, кто убил Грена? Может, ты видела, как это произошло?

— Нет. Но если я вижу, как человек скрывается в кустах, а за ним туда кидается другой человек, и потом я через несколько минут нахожу первого человека мертвым, то, естественно, подозреваю второго, кого же еще? Конечно, Грен мог споткнуться, упасть и разбиться, но пускай мне это еще докажут.

Да, Бьорк действительно прав, очень дельный ребенок!

А Ева-Лотта уже рассказывала, как зашла в Усадьбу переждать, когда те двое направились по тропинке, где лежал Мумрик. И что она там оставалась самое большее пятнадцать минут.

— А потом? — спросил комиссар.

Глаза Евы-Лотты потемнели, ей было тяжело. О том, что произошло потом, рассказывать было трудней всего.

— Я наскочила прямо на него на тропинке, — произнесла она тихо. — Я спросила, который час, он ответил: «Без четверти два».

Комиссар был доволен. Судебный врач смог установить, что убийство произошло что-то между двенадцатью и тремя, а показания этой девчушки давали возможность определить время гораздо точнее — между половиной второго и без четверти два. Очень важно знать, когда именно было совершено преступление. Ева-Лотта оказалась поистине бесценным свидетелем!