Каллиграфия убийства

Гуров стал искать протокол осмотра места происшествия, который был составлен при обнаружении тела подростка в коллекторе массива Круглая Роща. Он внимательно и дотошно просматривал каждое предложение, написанное в протоколе. Получалось, что подростка нашли не служащие «Москоллектора», а какой-то бомж, который, собирая тару и всякий пластиковый мусор на территории массива, решил заглянуть в открытый колодец в надежде, что туда могли скинуть что-то интересное для него. Но вместо бутылок он увидел тело. Бомж, которого звали Виталий Сухинский, не имел определенного места жительства, жил где придется и питался, а заодно и пил то, что бог пошлет, поначалу испугался и решил никому не говорить о находке. Но в тот же вечер, приняв очередную порцию суррогата, он разболтал о находке своим приятелям. Среди них была и некая особа по кличке Ксюха Буйная, которая, впечатлившись рассказом Сухинского, отправилась посмотреть на этого «упокойника». С ней отправились и все остальные, кто в этот момент еще мог устоять на ногах. По дороге Ксюха и компания встретили местного участкового, которому и поведали о «несчастном мальчике, который утонул в коллекторе».

Внимательно изучая оба дела, Лев Иванович время от времени делал себе пометки в блокнот. Позднее он пришел к выводу, что даже если эти два убийства и не были связаны с Каллиграфом, то друг с другом они были связаны если не на сто, то на девяносто пять процентов точно. Слишком уж много общего было у этих двух убийств.

Из задумчивости его вывела Мария.

– Лева, тебе звонят. Ты что, не слышишь?

– Нет. А где мой телефон? Я думал, он у меня где-то рядом.

– Возьми, я принесла его тебе. Ты оставил его на кухне.

– Спасибо. А кто звонил?

– Кто тебе еще может звонить в семь часов вечера, как не Станислав. – Мария театрально закатила глаза, давая понять, что Гуров мог бы и сам догадаться. – И недолго болтай. Ужинать пора.

Лев Иванович ничего обещать супруге не стал и набрал номер Крячко. Тот ответил сразу.

– Опять телефон где-то отдельно от тебя, – не поздоровавшись, начал ворчать напарник.

– Ты чего такой злой? – поинтересовался Лев Иванович.

– Я не злой. Я уставший.

– Уставший – это нормальное состояние для оперативника, – усмехнулся Гуров. – Уставший, голодный, замерзший – все это естественные составляющие нашей профессии. За столько лет мог бы и привыкнуть.

– Привыкнешь тут, – уже спокойней ответил Станислав и спросил: – Ты не занят?

– Занят. Говорю с тобой по телефону. А ты мне рассказываешь, почему ты такой злой.

– Повторяю – не злой я. Хотел просто спросить. Ты завтра выйдешь со своего больничного?

– Обязательно. Даже если Маша ляжет поперек порога и не будет меня пускать, и тогда выйду.

– Сильно сказано. Даю голову на отсечение, что ты делаешь такие смелые заявления, потому что Марии нет рядом.

– Угадал, – засмеялся Лев Иванович. – При жене я бы так ни за что не сказал. Так что ты хотел сказать?

– Все, что хотел, скажу тогда завтра. Сегодня уже сил нет даже на это. То и хотел сказать. Потому и звонил. Новостей много, поэтому потерпишь до завтра.

– Понял. Отдыхай. Завтра в девять в кабинете увидимся. Наталье от нас с Машей привет.

Гуров завершил разговор и пошел ужинать в большой задумчивости. Ему было непривычно, что Станислав в кои-то веки позвонил ему не для того, чтобы рассказать новости расследования, а чтобы просить его не звонить ему сегодня. Это казалось странным и непривычным… В общем, Лев Иванович заподозрил, что его друг Крячко тоже заболел.

10

И, как всегда, Гуров оказался прав. Наутро Станислав пришел на работу весь разбитый и шмыгающий носом. Он покосился на Льва Ивановича и проворчал:

– Вот что бывает, когда больные оперативники не хотят слушать своих жен и оставаться дома в постели.

– Ты имеешь в виду себя? – Гуров изобразил на лице невинную мину.

– Я имею в виду тебя. Ведь это ты меня заразил, – беззлобно проворчал Крячко и засыпал в кружку пакетик с «ТераФлю», который оставался еще от запасов Льва Ивановича.

– А ты повторяешь мою ошибку. Могу поделиться с тобой своими пилюлями и микстурами. Они намного эффективней вот этого, – Гуров показал на кружку.

– Давай сюда свои пилюли. Я сейчас любую гадость приму, – со вздохом ответил Крячко и, посмотрев на растворенный в кипятке порошок, добавил: – И запью все вот этой гремучей смесью, чтоб добро не пропадало.

Так он и поступил. В кабинет вошла Елена, а с ней – высокий, широкоплечий и улыбчивый молодой человек.

– Знакомьтесь. Это и есть Ярослав Прилучный – мой однокурсник, – громко сказала она.

Крячко вопросительно посмотрел на Гурова, но тот сделал вид, что не увидел его взгляда. Он внимательно изучал пришедшего с девушкой студента. И чем дольше он на него смотрел, тем меньше тот ему нравился. Впрочем, Лев Иванович и сам не понимал, почему он почувствовал такой негатив к этому улыбчивому парню. Но он привык доверять своей интуиции и поэтому решил, что будет держать Ярослава подальше от основного расследования. Решить решил, но виду не подал и, пожав руку Прилучного, сказал:

– Что ж, Ярослав, давайте поработаем вместе.