Каллиграфия

Девушка втянула носом воздух. Такое обилие цветочных ароматов встречается лишь у Аризу Кей да…

— Цитрусовая аллея! — воскликнула она. — Почему мы на цитрусовой аллее?!

По взмаху палочки ветра-дирижера удивленно зашептались деревья. Кристиан же оставался нем, как рыба. Лишь направил Джулию к полигону, мягко обхватив за плечи.

— Цветы разошлись не на шутку. Ни дать ни взять парфюмерный салон! — отнюдь не восторженно прокомментировала она. — Как будто хотят показать, на что способны.

— Так уж они сотворены, — отозвался Кимура. — Благоухать нам на радость. Цвести для тех, кому обязаны жизнью.

— Цветение как благодарность?

— Некоторым из людей тоже свойственно цвести и творить с благодарным сердцем…

Листья цепкого винограда, сообща с вечерней мглою, совершенно скрыли их от глаз праздных наблюдателей, и вскоре Кристиан уже зажигал низкие масляные фонари на полигоне, перед обнесенной ограждением площадкой.

— Вот, что я хотел тебе показать, — сказал он, проведя рукой по ротанговой корзине теплового аэростата.

— Ух, ты! Какая красота! — вскрикнула Джулия, избавляясь от повязки. — Воздушный шар! Вы собираетесь на нем полететь?

— Это подарок тебе, — тонко улыбнулся Кристиан, и в глазах его, Джулия могла бы поклясться, блеснул огонек.

— Мне? Но… — протянула она, обходя гондолу. — Я с ним в одиночку не управлюсь. Я ведь никогда не летала на воздушном шаре.

Потом она посмотрела на купол — белый, с изображениями старых разлинованных карт, компасов и чернильных перьев. В тусклом, дремотном свете фонарей он выглядел просто фантастически.

— У меня нет слов, — произнесла она, трепеща от счастья. — Никак не верится.

— Я знал, как ты хочешь улететь… — Кристиан вынужден был прерваться, поскольку Джулия с приглушенным «Ах, спасибо, спасибо!» повисла у него на шее.

* * *

Федерико долго и упорно барабанил в ворота окаймлявшей Академию «крепостной стены», прежде чем стража соизволила справиться о цели его прихода.

— Мне надо увидеться с Джулией! С Джулией Венто! — потребовал тот и почти сразу же был под руки доставлен к дверям лаборатории, где его кузина на пару с Кристианом готовила реактивы. В испачканном халате, резиновых перчатках и с заколотыми волосами. Именно в таком виде она и предстала перед двоюродным братом, вкусы которого уже успели утончиться, а манеры — облагородиться настолько, насколько требовалось в элитном обществе богачей Флоренции, куда он укатил вскоре после того, как обчистил Моррисовы закрома.

— Выходи за меня! — выпалил он, сияя, точно медный пятак.

Охранники, сопровождавшие его как личность подозрительную и неблагонадежную, скромно топтались в сторонке, пока Джулия не отослала их прочь.

— За тебя?! Что ты такое о себе возомнил?! — нахмурилась она, сняв перчатки и прикрыв локтем дверь.

— У меня дом во Флоренции, прямо напротив базилики Санта-Кроче, а денег что палой листвы! Со мною нищенствовать не будешь!

— И откуда у тебя, позволь спросить, всё это состояние? Ведь не из бочки же со дна морского? Украл?

Федерико набычился:

— Вот еще скажешь, украл! В наследство досталось.

— Врешь, — отрезала Джулия. — Смотри, на языке типун вскочит. И выкинь из головы бредни про свадьбу. Ни за тебя, ни за кого другого я не пойду, будь у него хоть небоскреб, хоть синагога, хоть вигвам! Ясно тебе? — Она ткнула пальцем ему промеж ребер. — А несметные богатства мне нужны, как рыбе зонтик.

— Гордячка, — буркнул тот. — Все вы, женщины, носом крутите. Одумаешься — а поезд-то ушел.

— Сдался мне твой поезд! — издевательски бросила Джулия. — У меня есть воздушный шар и синьор Ки… — она прикусила язык, но было уже поздно. Ее братцу словно затрещину влепили: он побагровел, как закат над Персидским заливом, и, очертя голову, кинулся к лаборатории. Девушка попыталась преградить ему дорогу, но он отмел ее одним движением руки.

Склонившись над штативом и прищурив левый глаз, человек-в-черном кропотливо отмерял объем какой-то бесцветной, и, судя по всему, едкой жидкости, когда в обитель химикатов и пробирок ворвался разъяренный Федерико. Кристиан проворно и, надо сказать, весьма кстати переместил реагенты под тягу, ибо ревнивец, чей пылкий нрав не укротить было никакими предписаниями и условностями, мог запросто опрокинуть склянки, как нередко случается с отдельными импульсивными личностями.

— Похоже, нам придется вновь скрестить шпаги, сударь! — выкрикнул Федерико ему в лицо, обхватив столешницу за края.

— Что ж, ничего не имею против, — сдержанно отозвался Кимура, вешая халат на спинку стула.

Они вышли из лаборатории с неподвижными, мрачными лицами, и Джулии стало не по себе.

— Драться из-за меня будете?! — Брови ее взлетели вверх. Кристиан сказал, что разберется с этим задирой, чтоб не очень-то выпендривался.

— Сэнсэй, а можно, лучше я его побью? — предложила она. — У меня и опыт кое-какой имеется. Не заставляйте меня краснеть. Куда? В парк?! Перед всей Академией?! Я сгорю со стыда! — пообещала Джулия, чувствуя себя героиней какого-то бразильского сериала.