Каллисто(дилогия) изд.1962

Почти точно такая же бьеньетограмма немедленно поступила и с борта спасательного звездолета. Из нее выяснилось, что Гесьянь рассчитывал быть на Сетито к завтрашнему утру.

После этого экран окончательно погас.

Приближалась ночь. Все, кроме Синьга и Ресьиня, отправились на корабль. Дьеньи осталась дежурить у постели раненых.

— Я тоже могу остаться, — предложил Широков.

— Спасибо, — ответил Синьг, — но этого не нужно. Нас троих вполне достаточно. Вы устали — отдохните!

ГЕСЬЯНЬ

— Мы полетели на Каллисто, чтобы увидеть будущее нашей Земли, — сказал Синяев. — А по дороге увидели ее прошлое.

— Да, это верно, — согласился Широков. — Сетито можно назвать прошлым Земли.

— И Рельос тут совсем как Солнце, — продолжал Синяев. — И небо голубое. А лес напоминает каменноугольный период, как его изображают в школьных учебниках. Такой была наша планета много миллионов лет назад. Как и здесь, по ней бродили гигантские бронтозавры и летали птеродактили. И не было людей.

— На Каллисто не будет зеленой травы, — сказал Широков. Они сидели на «крыше» звездолета и грелись под лучами высоко стоявшего Рельоса. Оба любовались природой Сетито, зеленым лесом, травой, небом. Все здесь напоминало природу далекой родной Земли.

Для каллистян Сетито была холодной планетой, а людям было жарко. Широков даже снял рубашку.

— Хорошо! — сказал он. — На Каллисто мы будем мучиться от жары.

— Если станет невтерпеж, — засмеялся Синяев, — отправимся на отдых в полярные области.

Как всегда, беззвучно поднялась подъемная машина. Появился Диегонь в сопровождении Мьеньоня и Линьга. Командир погибшего звездолета с изумлением посмотрел на Широкова.

— Что вы делаете? — сказал он. — Разве можно раздеваться на таком холоде?

Диегонь улыбнулся.

— Они привыкли, — сказал он. — На их планете такая температура воздуха считается теплой.

— Сегодня не тепло, а жарко, — сказал Широков.

Линьг с сомнением покачал головой. Он не скрываясь рассматривал розовую грудь и руки Широкова. Еще не привыкнув к людям Земли, он видел в них много необычайного, что давно стало привычным для Диегоня и Мьеньоня.

— Погрейтесь! — ласково сказал Диегонь. — На Сетито Рельос ничем не отличается от вашего Солнца. На Каллисто вы нигде не найдете таких условий.

— Мы только что говорили, — сказал Синяев, — что если устанем от жары, то отправимся в полярные области Каллисто.

По лицу Диегоня прошла тень озабоченности.

— Все равно, — сказал он. — На нашей родине нигде нет условий, подобных земным.

— Как же так? В полярных областях должен быть холод! Относительный, конечно.

— Это верно, но все же вы не будете чувствовать себя так, как чувствуете здесь.

— Объясните, — попросил Широков.

— Это сделает Синьг. Сейчас он поднимется наверх и поговорит с вами.

Тон Диегоня был каким-то необычным. Оба друга заметили это.

— Случилось что-нибудь? — спросил Широков.

— Случилось то, что и должно было случиться. Наша вина, что мы не подумали об этом раньше.

— Ничего не понимаю, — сказал встревоженный Широков.

И он и Синяев смотрели на Диегоня, ожидая более ясного объяснения, но командир звездолета ничего больше не сказал. Он и его спутники надели крылья и улетели к кораблю Гесьяня, стоявшему в стороне леса, на расстоянии полутора километров.

Он прилетел рано утром. Едва взошел Рельос, над лесом показался необычайного вида аппарат. Широков и Синяев привыкли думать, что космические корабли должны иметь сигарообразную форму или быть круглыми, как звездолет Диегоня. Во всяком случае, обтекаемая форма казалась им обязательной. Ведь при взлете и посадке кораблю приходилось прорезывать плотные слои атмосферы.

Звездолет Гесьяня, «корабль внутренних рейсов», как говорили каллистяне, имел форму отнюдь не обтекаемую — скорее наоборот. Это был удлиненный прямоугольный летающий брус, метров двадцати в длину и приблизительно трех в поперечнике. Он был бледно-зеленого цвета и не имел крыльев.

Странное впечатление производил этот «ящик», медленно плывший над равниной; нельзя было понять, какие силы поддерживали его в воздухе.

Синяев посмотрел на Мьеньоня и увидел такое же выражение удивления, как и на лице Широкова. Было ясно, что инженер звездолета впервые в жизни видит такую конструкцию.

Зеленый корабль пролетел над самой вершиной шара, где стояли оба человека Земли и все каллистяне.

— Как он держится в воздухе? — спросил Синяев.

— Антигравитационное поле, — коротко и малопонятно ответил Линьг.

Снова гравитация! Каллистяне, прилетавшие на Землю, ничего не говорили о такой технике. Очевидно, она появилась на Каллисто за время их отсутствия.

Двадцать два года — огромный срок для высокоразвитой науки!

«Чем дальше, тем интереснее», — подумал Синяев.

Зеленый «ящик» летел все медленнее и медленнее. Вот он совсем остановился над выбранным местом и неподвижно повис в воздухе.

Не слышно ни звука. Ничто не указывает, что на корабле есть какой-нибудь двигатель. Волшебным кажется весь его «невозмутимый» вид. Точно не существуют для него законы всемирного тяготения.

Медленно и осторожно корабль опустился на землю по вертикальной линии.