Камаэль (СИ)

Я рухнул на пол, жадно хватая ртом воздух, которого стало слишком мало. Кровавая пелена застилала глаза, а из носа и уха медленно сочилась алая, густая жидкость. В висках стучало. Я слышал, как приближаются упырята, готовясь загрызть меня, как приближается топот ног Тёмных. Преодолев слабость и желание лежать так вечно, захлёбываясь кровью, я поднялся на ноги, которые тут же подогнулись. Сколько я блуждаю здесь? Сколько я лежал? В голове билась лишь одна мысль – защитить матушку любой ценой, даже если это будет моя собственная жизнь. Что может хрупкая женщина против двух вампиров, великана, дроу и упырей? А если они уже послали за ней кого-то?! Сердце ёкнуло в груди, и я, спотыкаясь, держась за стены и едва не падая на пол, направился дальше, к той самой заветной двери. Я вывалился в павильон со светлой эльфийкой. Заметив меня, она тут же оглянулась по сторонам и подозвала, держа что-то в руке. Оглянувшись на дверь, я прикрыл её и, преодолевая боль в сухожилиях, в теле и сердце, сдвинул небольшой комод, чтобы дверь была хоть на несколько мгновений заблокирована.

Оставляя за собой кровавые следы, я приблизился к клетке и поднял мутный взгляд на эльфийку – она протягивала мне медальон со звериной лапой.

– Что это? – сипло вопросил я, падая на колени перед девушкой и стараясь услышать хоть что-то сквозь звон и шум в ушах.

– Во имя Куарта. – шепнула эльфийка и положила мне в ладонь амулет, а сама сжалась на полу клетки, прикинувшись спящей.

Куарт. Бог диких зверей, оборотней и ликантропов, прирождённый хищник. Мы, перевёртыши-оборотни, видим в нём бога охоты и первенства, хоть он и является младшим божеством, а вот ликантропы считают его богом жажды крови, зверем и тем, ради кого стоит заживо сдирать шкуру с жертвы, а затем медленно, неторопливо поедать, не давая умереть, упиваясь предсмертным хрипом. Удивительно, что эльфийка, Светлое существо, имеет при себе амулет столь непостоянного божества, ведь её могли бы вполне за это изгнать. Быть может, поэтому она здесь?

– Спасибо, – сипло пробормотал я, надевая амулет на шею.

Прилив сил и ясность в голове мигом окутали со всех сторон. Поднявшись на ноги и пообещав помочь девушке, я чуть быстрее направился к выходу из этого места, с некоторым даже ужасом обнаружив, что на улице уже стемнело. Сколько мы пробыли здесь? Сердце бешено колотилось в груди, страх подгонял меня всё более яростно. Боль в сухожилиях медленно сменялась леденящим холодом, дышать было трудно, но магия, сила, исходящая от амулета Куарта, не переставала поддерживать меня.

Сухой майский ветер встрепал волосы, когда я вышел из здания выставочного центра. Звёзды на небе игриво мне подмигивали, подбадривали. Взгляд тут же нашёл луну, что была в фазе первой четверти. Подсчитав в уме дни, и поняв, что полнолуние будет через неделю, я невольно чертыхнулся. Если бы оно было пораньше, я мог бы бросить вызов хоть целой армии – в такие дни матушка предпочитала запереть меня в каменном подвале, поскольку тигр, не понимающий, что делает, может разорвать на куски даже вампира, не моргнув глазом. Но эти ублюдки явно заявятся как можно раньше.

За размышлениями я добрался до дома, перепугав несколько парочек своим потрёпанным видом. Хорошо же я, наверное, выглядел! Перемазанный в крови, в подранной одежде, бледный, как сама смерть – тут и самый крепкий перепугается. Упав в саду на скамью, я позволил себе прикрыть глаза – окна дома были темны, что означало то, что матушка до сих пор не пришла с работы. Амулет Куарта мягко согревал меня, разгоняя по телу тепло и выгоняя яд упырей. Заставив себя открыть глаза и опустить взгляд на ноги, я принялся рассматривать рваные раны в районе ахиллова сухожилия. Светлые нити магии соединяли ткани, разгоняя лёгкую, но на удивление приятную боль. Мне пришлось столкнуться с таким впервые. Но, к моему несчастью, далеко не в последний раз.

Когда же раны, наконец, сошлись, я услышал приближение машины. Встав со скамьи, я тихо скользнул по настенной лестнице на крышу, а оттуда – к главному входу, скрываясь за выступами, чтобы видно меня не было. Из машины с заднего сидения вылез мой брат – злой и потрёпанный. На щеке у него красовался тонкий порез из которого медленно сочилась кровь, одежда его явно перестала выглядеть столь же опрятно, как и была – кто-то явно его помял. Опустившееся на месте водителя стекло открыло мне беловолосого вампира, который что-то тихо шепнул моему брата и всучил ему маленький медальон. Кивнув друг другу, они разошлись. Блондин укатил куда-то на машине, но, насколько я мог видеть, он припарковался у гостиницы неподалёку от нас, а вот брат уверенной походкой направился к дому. Я же остался сидеть на крыше, прислушиваясь к его перемещениям. Крыша всегда была тем местом, на которое Джинджер никогда не полезет – он до жути боялся высоты, за что всегда удостаивался моего мрачного взгляда и не менее мрачного осмеяния – ещё вампир, называется!