Камея из Ватикана

– Бежим, – сказала женщина и припустилась по траве, сокращая расстояние.

Тонечка топала за ней.

– Я вчера только приехала, – на ходу говорила женщина. – Вечером уже. А сегодня вышла… И тут… Я не знаю, что делать… Я на тот участок сбегала, но там нет никого…

Тонечка вдруг всерьез забеспокоилась.

Сначала ей было просто любопытно, а тут стало тревожно.

Следом за женщиной она вбежала на соседний, в лопухах и одуванчиках, участок. Разросшийся куст сирени с головы до ног обдал ее водой – ночью прошел дождь.

– Сюда, сюда, – торопила женщина.

Они выскочили на лужайку, почти такую же, как у Тонечки. Когда-то здесь, видимо, хозяйничали и наводили красоту, потому что посередине был сооружен некий холмик, напоминавший альпийскую горку, а рядом торчал деревенский колодец с воротом и двускатной крышей.

– Я вышла, – задыхаясь, говорила женщина, – и… вот… Я хотела помочь, а уже поздно… Что нам делать?

И тут Тонечка увидела.

На траве, в желтых одуванчиках, привалившись спиной к колодцу, сидела старая княгиня. Ноги в высоких башмаках на пуговицах были вытянуты, тяжелые руки лежали вдоль тела совершенно спокойно. Старая княгиня смотрела прямо перед собой, очень строго.

– Она что? – шепотом спросила Тонечка, хотя все было ясно. – Умерла?

Женщина покивала.

– Я хотела ее поднять, – тоже шепотом сказала она, – нагнулась, а она вся… холодная уже.

Тонечка присела и дотронулась до руки старой княгини. Рука и впрямь была холодная и влажная – в росе.

– И что теперь делать? – продолжала женщина. – Куда-то же надо звонить! Только куда? И кто это? Откуда она взялась? Я вчера приехала, ее не было!

– Это Лидия Ивановна, соседка с той стороны. – Тонечка поднялась. Губы у нее дрожали, так было жалко старуху! – Она каждый день через нас ходит на ручей, на лавочке сидит…

– Она одна живет?

– Я не знаю, – Тонечка глубоко вздохнула, прогоняя ненужные слезы. – Наверное, мы должны к ней домой сходить для начала…

– А… она? – Женщина кивнула на старую княгиню. – Тут останется? Нехорошо как-то.

– Нехорошо, – согласилась Тонечка. – Я сбегаю, а ты постой рядом с ней, ладно? Как тебя зовут?

– Александра, – спохватилась собеседница. – Саша Шумакова.

– А я Антонина Герман. Я сейчас, быстро!

Участок старой княгини весь зарос жасмином, сиренью и лопухами. Давно не кошенная трава полегла от дождя, на дорожках стояли лужи.

Тонечка взбежала на крыльцо и позвала:

– Есть кто-нибудь?

Никто не отозвался.

Дверь была открыта, и Тонечка вошла.

В доме пахло старым деревом, мирно тикали часы и капала из крана вода.

– Здравствуйте! – прокричала Тонечка. – Здесь есть кто-нибудь?

Было понятно, что в доме никого нет, но от растерянности она еще покричала и постояла, прислушиваясь.

Часы засипели, внутри щелкнуло, и они начали бить. Взблескивал медный маятник.

Тонечка прикрыла за собой дверь и вернулась к соседке.

– Нет там никого, – сообщила она, стараясь не смотреть на старуху. – Я что-то тоже не могу сообразить, что нам делать. Главное, она вчера была жива и здорова, я ее видела, она на меня в окно смотрела! А Родион с ней разговаривал! Родион – это наш сын.

Саша Шумакова покивала.

…В разного рода передрягах у Тонечки всегда был один и тот же план действий. Она звонила мужу, тот говорил, что следует сделать, и дальше все как-то решалось.

Словно само собой.

– Подожди, – сказала Тонечка соседке. – Я позвоню.

– Почему ты вчера вечером не отвечала? – осведомился муж, как только в трубке перестало гудеть. – Я раз пять звонил!

– Ты же знаешь, какая здесь связь.

– Так, – услышав ее, сказал муж совершенно другим тоном. – Что случилось, Тоня?

– Старуха, – выговорила Тонечка. – Лидия Ивановна, соседка, старая княгиня! Я тебе про нее рассказывала. Она умерла. Сидит возле колодца… совершенно мертвая.

– Так, – повторил муж. – Ты только не плачь, Тонечка.

– Я не могу. – Она всхлипнула. – Мне ее жалко. И мы не знаем, что теперь делать!

– Кто мы? Вы с Родионом?

– Нет, Родион в доме, он ничего не видел. Мы с Сашей Шумаковой.

Великий продюсер всех времен и народов Александр Герман не стал уточнять, кто такая Саша Шумакова и откуда она взялась. Ему нужно было срочно избавить жену от переживаний – он терпеть не мог, когда она страдала, чувствовал себя виноватым и от этого злился на нее же.

– Я сейчас найду вашего участкового, – сказал он. – Вы ничего не трогайте, оставьте все как есть. Он придет и займется.

– Саш, – проскулила Тонечка. – Главное, она вчера на ручей ходила и разговаривала с Родионом, понимаешь?.. А сегодня умерла… возле колодца.

– Так бывает, Тоня. – И мимо трубки, совершенно другим голосом: – Найдите мне Славу Селиверстова, это мэр Дождева. Дождев – город в Тверской области.

И снова ласково, как ребенку, Тонечке:

– Ступай домой, оставь возле… бабуси эту Сашу Шумакову. И не страдай, слышишь, Тоня? А я в выходные постараюсь приехать. Как Родион?

Тонечка понимала, что это маневр и рассказывать про Родиона ей сейчас не нужно, поэтому пробормотала:

– Спасибо тебе, Саша. Как я соскучилась, знал бы ты.

– Я тоже соскучился, – признался он. – Живу, как дикий человек, без семьи, без детей!.. Ну все, у меня тут мэр нашелся. Я перезвоню.