Камея римской куртизанки

– Нет, но я узнала, что Светлана… моя сестра… нашлась, что она лежит в больнице. И я хотела бы ее навестить…

– Ну я не знаю… вообще-то мы пока никому не сообщаем, где она находится. Дело еще не закрыто, вы понимаете… она лежит в больнице без имени, как неизвестная…

Тут Дуся услышала легкий не то чих, не то кашель, и мигом догадалась, что это Анна подавила смешок. Ну да, конечно, они там, в больнице, навели шороху, чтобы была полная секретность, а кто-то велел небось документы Светланины найти, у них же отчетность. Больница самая обычная, правая рука там понятия не имеет, что левая делает, вон информация и просочилась.

– Но это мой единственный близкий человек! – Теперь Анна говорила серьезно. – Вы понимаете, как это для Светланы важно, чтобы она очнулась не одна! Чтобы рядом с ней был близкий человек!

Дуся с удивлением отметила, что голос Анны, прежде слабый и бесцветный, оживился, наполнился силой.

– Ладно. – Дуся вздохнула. – Записывайте… она лежит в городской больнице номер семь, в палате интенсивной терапии.

Анна поблагодарила и отключилась.

Дуся снова повернулась к Лебедкину:

– Анна звонила. Я ей сказала, где находится ее сестра.

– Я понял. Но только ее ведь все равно к ней не пустят – ведь к палате Светланы Чекан приставлена охрана.

– У тебя, Петя, устаревшие сведения. Охрану оттуда уже сняли, – вздохнула Дуся.

– Кто распорядился? – вспыхнул Лебедкин.

– Известно кто. Начальник наш. Он сказал, что раз Чекан арестован, то Светлане больше не угрожает опасность…

– Ох ты! – Лебедкин схватился за голову. – О чем только он думает?

– О том, что людей у нас мало, а работы, как всегда, много, так что держать постоянную охрану возле палаты, когда главный подозреваемый уже арестован, нецелесообразно.

– Нецелесообразно! – с горечью повторил Лебедкин. – Светлана Чекан и так столько пережила, еле с того света выкарабкалась, а ее опять подвергают такому риску!

– Ну будем надеяться, что все обойдется. Ведь никто, кроме нас, не знает, где находится Светлана Чекан…

– Кроме нас и ее сестры, – буркнул Лебедкин. – А она-то как узнала, что Светлана в больнице? Да тут полгорода уже в курсе…

Анна Воробьева доехала до седьмой городской больницы на такси. Денег у нее было мало, но времени еще меньше, так что тащиться на двух автобусах она просто не могла. Она ужасно волновалась, как там Светлана, в сознании ли, узнает ли ее, Анну…

Такси остановилось перед воротами – дальше пропускали только машины «Скорой помощи».

Анна расплатилась, прошла в калитку возле ворот и направилась к приемному покою.

При этом она не заметила, что из неприметной коричневой машины, тоже остановившейся возле ворот больницы, вышел мужчина в плаще с поднятым воротником и надвинутой на глаза бейсболке и пошел следом за ней.

Анна долго стояла возле справочной, пытаясь добиться сведений о своей сестре, но сердитая медсестра в окошке твердо отвечала, что в реанимацию посетителей не пускают.

Хоть сестра, хоть невестка, хоть мать родная, порядок есть порядок.

Анна отошла, утомившись, и присела на лавочку в холле.

– Что ты как с дуба рухнувшая, – нелюбезно сказала ей соседка, полная тетка, которая сидела рядом.

Ногой она придерживала огромную клетчатую сумку, набитую под завязку, в одной руке у нее был пакет с чем-то мягким, в другой – пирожок с мясом, который пахнул так сомнительно, что Анна подумала о бездомных собаках и кошках.

– Ты с луны свалилась, что ли? – продолжала тетка, откусив пирожок (Анну сразу затошнило).

– А что не так? – спросила она, сглотнув.

– Пытаешься чего-то в справочной добиться, – тетка пожала плечами, – эта ведьма тебе ничего умного не скажет, они только лаять из окошка умеют. Тебе куда надо?

– В реанимацию…

– Значит, идешь сейчас на улицу, обойдешь здание, там за углом будет дверь. Подождешь, пока кто-то из нее выйдет, и иди смело, никто тебя не остановит, это у дверей стерегут, а внутри у людей своих забот хватает. Поднимешься по лестнице на третий этаж, там в конце и будет реанимация.

– Спасибо вам! – Голос у Анны дрогнул.

– Потверже держись! – напутствовала ее тетка. – Вроде по делу идешь, а не к больной сестре.

Анна сделала все как велели, нашла дверь, которая как раз открылась.

Бодрая старуха выкатывала тележку, доверху наполненную грязным бельем. Анна придержала ей дверь и, пока старуха, чертыхаясь, перетаскивала тележку через порог, сама себе удивляясь, стянула из тележки сомнительной чистоты халат. Старуха ничего не заметила.

Анна поднялась по лестнице и прошла по коридору. Навстречу попались два озабоченных человека, в таких же белых халатах, поэтому никто не обратил на нее внимания.

На двери реанимации висело несколько грозных плакатов.

Анна прочитала их все, потопталась возле двери, огляделась по сторонам и решилась все же сунуться. Как раз оттуда вышел озабоченный врач и побежал куда-то по коридору.

В комнате было три кровати, одна пустовала, на второй лежала старуха, опутанная проводами, и тяжело, с хрипом дышала.

На третьей кровати Анна увидела Светлану.