Камень ангела

Он сидел, погруженный в свои мысли, и вдруг до него донеслись какое-то шуршание и шарканье. Сначала он не обратил на это внимания, решив, что в церковь просто забрел с полей какой-то зверек. Однако когда звук повторился, настоятель подумал, что, возможно, зверек ранен, и, с трудом поднявшись, отправился со свечой посмотреть, что там такое.

Эхо было обманчивым. Шум доносился не от алтаря. Доктор Ди последовал дальше, в придел Богородицы. Свеча отбрасывала длинные тени на алтарь и освещала изображение Богородицы с младенцем на витраже — именно против этого витража особенно ополчился Роберт Даун. Настоятель переложил свечу в другую руку.

— Кто тут? — спросил он и услышал хныканье, не похожее на звериное.

— Говорите! — сказал он, подавляя страх.

Он увидел, как занавес вокруг алтаря шевельнулся.

Доктор Ди не был трусом, но сердце у него ушло в пятки. Он сделал два-три шага вперед.

— Покажитесь, — произнес он охрипшим голосом.

Ничего не происходило. Подойдя к занавесу у алтаря, настоятель отдернул его. Кто-то снова захныкал, и, когда настоятель наклонился, он увидел новичка, Саймона.

— Мальчик? — сказал настоятель, чуть не выронив свечу. — Что ты здесь делаешь?

Саймон ничего не ответил. Он был грязный и кутался в испачканное одеяло. К волосам прилипли трава и листья, а одеяло, как понял, приглядевшись, настоятель, было испачкано не грязью, а кровью. Он в ужасе разглядывал мальчика.

— Ты ранен, — с трудом выговорил настоятель.

Мальчик не открывал рта. Во взгляде его, как у кролика, которого сейчас убьет ястреб, уже не было страха, только полная безнадежность.

— Ты… ты не можешь здесь оставаться, — сказал настоятель и протянул руку.

Сначала Саймон не шевелился, потом ухватился своей грязной ручонкой. Доктор Ди напрягся и вытащил мальчика. Тот не хотел вставать — схватившись за плащ настоятеля, он уткнулся лицом ему в колени.

Настоятель смотрел на него, не зная, что делать. Еще одна проблема, которую он должен решить. Сколько же времени мальчик здесь находится?

— Встань, — велел он, но мальчик не шелохнулся. Вздохнув, настоятель присел на корточки, слыша, как хрустнуло у него в коленях. «Я слишком стар для всего этого», — подумал он, стараясь не дышать, потому что от мальчика разило, как из сточной канавы. Поставив свечу на пол, он приподнял лицо ребенка. Теперь черные глаза смотрели умоляюще.

— Что такое? — спросил настоятель. — Что случилось?

Вместо ответа мальчик отпустил плащ и показал ему окровавленное одеяло. Настоятель отпрянул из-за его запаха. Мальчик пролепетал что-то, настоятель не расслышал.

— Что? — повторил он, и мальчик громко зарыдал. — Где ты взял это одеяло?

— М-м-м-ма… — рыдал мальчик. — М-м-ма — М-м-ма…

Он скулил, как скулит от боли зверь, и эхо усиливало этот звук.

Доктор Ди легонько встряхнул его.

— Отвечай мне! — велел он.

— М-м-ма — Ма — ма… — простонал Саймон, и настоятель вдруг вспомнил мать мальчика, которая приходила с ним в церковь, когда он пел в первый раз.

— Мама? — переспросил он, снова встряхивая мальчика, и тот внезапно перестал стонать, всхлипнув в последний раз.

Черты его лица были искажены болью.

— Где она? Ее ранили?

Саймон снова ухватился за плащ и спрятал лицо в его складках. Сухие душераздирающие рыдания вырвались из его груди, мышцы свело судорогой.

Настоятель облизнул языком пересохшие губы. Может быть, мальчик пытается ему сказать, что его мать мертва?

— Что с твоей матерью? — слабым голосом спросил он.

Мальчика начала бить сильная дрожь. Настоятель взял его лицо в руки.

— Саймон? — спросил он, припоминая. — Ты Саймон, не так ли?

По глазам мальчика он увидел, что правильно назвал его имя.

— Саймон, что такое? Что-то случилось с твоей матерью? — продолжал он расспросы, крепко держа мальчика, когда тот неожиданно сделал движение, словно хотел вырваться. — Скажи мне. Она… мертва?

Снова громкое рыдание, хотя глаза мальчика оставались сухими. Настоятель слегка сжал пальцами голову мальчика, словно пытаясь вытянуть из нее его историю.

— Ты кому-нибудь говорил?

Но он знал ответ на этот вопрос. Мальчик пришел сюда, к нему.

— Ты пришел сюда, — медленно, с большим усилием выговорил настоятель, — ко мне. Почему?

Мальчик снова протянул свою грязную руку, и настоятель поморщился, когда она коснулась его лица.

— Верните ее, — прошептал он.

Ему пришлось трижды повторить эти слова, прежде чем настоятель понял.

— Вернуть ее? — переспросил он, глядя на Саймона. — Оживить?

Мальчик кивнул.

Настоятель мысленно застонал. Вот что значит его репутация. Он протянул дрожащую руку и, ухватившись за деревянную скамью, поднялся вместе с мальчиком. Он уселся на нее, и мальчик устроился рядом, не сводя с него серьезного взгляда.

Настоятель покачал головой. Он чувствовал, что изможден и сломлен. Именно этого и хочет Келли, подумал он внезапно. Некромантии. Но это не для него.

— Я не могу воскрешать мертвецов, мальчик, — сказал он и подумал, что если бы мог, то не сидел бы сейчас в этой тихой заводи.

Но мальчик смотрел на него, словно не понимая.