Камень. Книга 2

Отвечать я не спешил, а решил насладиться открывшимся зрелищем.

— Ты сильно-то не засматривайся, Лёшка! — голая Леся слезла с другой стороны кровати. — А то ревновать буду! — и она, виляя бёдрами, пошла в ванную комнату.

Так и не дождавшись моего ответа, Вика нагнулась и взяла с пола телефон.

— Половина восьмого, лишние полчаса поспала. — сказала она, бросила телефон на кровать, и подскочила ко мне, быстро нанося удары своими маленькими кулачками.

Да… Что-то в этом было, когда обнажённая рыжая Ведьма прямо с утра использует тебя в качестве мешка с песком.

— Зарядка сделана! — заявила она с улыбкой, после того как обозначила мне удар ногой в голову, продемонстрировав и хорошую растяжку, и… всё остальное. — Я в душ! Не скучай, Пожарский!

На завтрак мы попали только после восьми, одновременно из своей спальни спустился и дед.

— Всем доброго утречка! — поприветствовал он нас. — Как спалось?

— Отлично, Михаил Николаевич! — за всех ответила Вяземская.

— Вот и хорошо. — кивнул дед. — Мы с Алексеем и Прохором через часик вас покинем, так что займёте себя сами, девушки. Имение опять в вашем полном распоряжении. А где наше молодое художественное дарование?

— Ещё не появлялся. — ответил я.

— Ну, пусть спит. — дед уселся за стол, а Наталья поставила перед ним тарелку с домашним творогом. — Молодое дело оно такое…

Сашка появился минут через пятнадцать.

— Прошу прощения! Проспал! — он виновато улыбнулся. — Не удержался вчера… Девушек в нарядах рисовал.

— Ага. — кивнул дед. — Мне Наталья уже доложила, что вчера вам весь этот старый хлам достала. Александр, ты помнишь про своё обещание?

— Конечно, Михаил Николаевич! Первый портрет ваш! — заверил тот, а я многозначительно посмотрел на Вику, которая мне только улыбнулась.

— Так, Алексей! — дед вытер губы салфеткой. — Через пятнадцать минут жду тебя при параде на крыльце. Прохор уже готов.

Когда я вышел на крыльцо, одев костюм и галстук, то чуть не рассмеялся — внизу стоял белый четырёхместный электромобиль для гольфа с гербами Пожарских, за рулём которого сидел Прохор, одетый, как и я, в строгий деловой костюм.

— Прокати нас, Петруша, на тракторе! — начал петь я. — До околицы нас прокати!

— Садись уже, певун! — усмехнулся он. — Тачка — огонь! Скоро оценишь.

— Всё, погнали! — это был уже дед, который выскочил из дома, быстро спустился по ступеням и залез на заднее сидение гольфкара, я пристроился рядом. — Теперь, Лёшка, слушай меня внимательно. — сказал он мне, в то время как Прохор выруливал на аллею, ведущую в сторону поместья Романовых. — Я сегодня ночью с дедом твоим другим и братом его Владимиром поговорил. Предварительное решение таково — Романовы тебя признают полноправным сыном цесаревича, но официально об этом объявлять не будут. Побудешь пока князем Пожарским какое-то время, пообтешешься, врастёшь в светское общество, расширишь круг знакомств, люди к тебе привыкнут…

Как же это всё устраивало меня в полной мере! Не хватало ещё, чтоб люди при моём появлении в ступор верноподданнический впадали, и в ноги кидались. Да и в Университете всяко спокойнее будет! Не скрывая своей радости, я задал деду самый главный вопрос:

— Деда, а жить я там же буду? С Прохором?

— Думаю, что да. — кивнул он. — Там сейчас как раз срочно ремонт доделывают силами Императорского Рода. Но моей охраны там больше не будет. Верно, Прохор?

— Да, Михаил Николаевич. — обернулся на секунду мой воспитатель. — Если утвердят такой вариант, однозначно будет выделена специальная группа дворцовой полиции.

— Да на кой она мне? — попытался заранее отказаться я. — Чем мне в нападении Гагариных помогли те твои пара ребят, деда? Только мешали…

— Прохор, объясни отроку…

— Чтоб все эти нападения предотвращать на стадии подготовки, Лёшка. — хмыкнул тот. — Так что привыкай, твоё Императорское высочество.

— А ещё они на меня стучать будут отцу с дедом. — заметил я.

— Ну, а как ты хотел, внучок. — теперь ухмылялся дед. — Всё для твоей же пользы. Своих детей заведёшь, ещё и Тайную канцелярию подключишь…

Вскоре, на границе имений Романовых и Пожарских, показались ворота, которые при нашем приближении открылись, а два крепких мужика в форме дворцовой полиции вытянулись и отдали деду честь.

* * *

В гостиной Императрицы Марии Федоровны, в кресле сидела и ревела жена Цесаревича, Екатерина Викторовна.

— Хватит ныть! Соберись! — прикрикнула на сноху хозяйка покоев. — Твой отец сам посмел поднять руку на Романова, моего родного внука. За это полагается… Сама знаешь, что за это полагается! И он вместе с твоим братом будет казнён!

— Но можно же хоть что-то сделать… Как-то заменить на более мягкое наказание! А Александр и Государь со мной вообще не разговаривают! — опять заревела Екатерина.