Камень желаний

– Как всегда… – девушка отстранилась и капризно надула припухшие после поцелуя губы. Впрочем, особой обиды я в ее голосе не заметила. – Армиту я тебе принесла. Всегда ношу с собой пузыречек для таких вот случаев… – усмехнулась она и достала из складок сари небольшую склянку из темного стекла.

– Спасибо, ценный дар, – усмехнулся Ян и, приняв из рук девушки пузырек, тут же спрятал его в карман. – Но у меня к тебе вопрос… – парень стал серьезным. – Вритра в Амараватти?

– Зачем тебе он? – насторожилась апсара и отпрянула, но Ян поймал ее за руку, не позволяя убежать в сторону бледнеющего портала.

– Он – друг… друг, за которым охотятся из-за прошлых грехов… Он не виноват в том, в чем его собирается обвинить Индра.

– Здесь так не считают…

– Он хоть жив?

– Он у Индры… не беспокойся… – она нежно погладила Яна по щеке. – Ему не делают ничего плохого, но и не тешь себя надеждой… если Шива решит, что он представляет угрозу существованию старших богов, значит, твой друг умрет… А сейчас… – девушка испуганно оглянулась в сторону побледневшего прохода. – Мне пора.

Она еще раз поцеловала Яна в губы и поспешно выскочила в практически померкнувший сад Амараватти. Ян проводил ее взглядом, улыбнулся и рухнул, как подкошенный, на землю.

– Вот черт! – выругалась я и кинулась на помощь.

Глава 9

Амараватти

Влад

Сознание возвращалось медленно, словно нехотя. Влад выплывал из плотного удушливого тумана беспамятства. Виски сжал тугой обруч боли, в пересохшем горле чувствовался привкус крови. Молодой человек открыл глаза и огляделся по сторонам. Это сделать получилось далеко не с первой попытки. Голова кружилась и болела. Чтобы поймать картинку, требовалось приложить немалые усилия. Незнакомая комната будто плыла в тумане. Интерьер был чуждым, он не принадлежал к двадцать первому веку, а будто вернулся из далекого, практически забытого прошлого.

Влад не торопился вставать или еще как-то демонстрировать, что пришел в себя. Предпочитал сначала как следует изучить обстановку и понять, где очутился после боя с Индрой.

Молодой человек лежал на широкой низкой кровати. Свесив руку, он провел пальцами по грубому шероховатому ковру, который был связан из какого-то ворсистого натурального материала, в то время как простыня на кровати оказалась гладкой и скользкой – натуральный шелк, сотканный вручную. Давно забытое, утерянное искусство, которым владели только лучшие китайские мастерицы. Влад немного повернул голову и изучил насыщенно-сиреневые, с золотой отделкой шторы на высоких узких окнах, выходящих в сад. Яркая, словно нарисованная зелень, экзотические цветы и доносящиеся из сада трели птиц.

– Амараватти, – благоговейно прошептал Влад и все же сел на кровати, пытаясь прийти в себя после продолжительного беспамятства. Он ожидал чего угодно, но не того, что окажется в Амараватти. Слишком щедрый подарок от Индры, даже если этот подарок последний перед неминуемой смертью.

Выкрашенные в золотой цвет стены, дорогой шелк постельного белья и множество цветастых подушек ничего не значили – это уютная и на первый взгляд гостеприимная комната все равно была тюрьмой, потому что даже могущественные индийские боги в гости приглашают немного иначе.

Влад поднялся и, превозмогая боль, прошелся по небольшой комнате. Болело все тело, сохраняя память о каждом ударе Индры. Это было странно. Божественная сущность обычно исцеляла человеческую аватару, но в Амараватти этого почему-то не произошло. Влад предполагал, что такое положение вещей не случайно. Вместо того чтобы принять в городе богов свое истинное обличье, он остался в тесной оболочке слабой человеческой аватары. Вернее, его в ней насильственно оставили. Странно, что не убили. Молодой человек не думал, что будет жив после схватки с давним врагом. Интересно, чем руководствовался Индра? Вряд ли им двигало милосердие.

Влад подошел к окну и протянул руку, собираясь распахнуть створки, за которыми простирался живописный сад, но пальцы уперлись в невидимую, чуть искрящуюся стену. Последовал удар, похожий на электрический. Несильный, скорее предупреждающий, вероятнее всего, какая-то магия. Открыть окно было невозможно, оставалось на расстоянии любоваться террасой с мощеной дорожкой, ведущей вдоль узкого канала с водой вниз мимо розовых кустов и широких клумб к центральной аллее с лавочками и увитой яркими соцветиями клематисов беседкой возле пруда. Благоухание нежных цветов жасмина проникало даже сквозь закрытые окна, огромный куст шуршал листьями по деревянным ставням с тончайшей ажурной резьбой. На одной из его ветвей висела изящно сделанная золотая клетка. Тонкие прутья начинались от круглого дна и собирались вверху у витой ручки. На качающейся жердочке-качельке сидела смешная птичка – чешуйчатая амадина[3], прозванная так из-за характерной окраски на груди, где перья действительно напоминали чешуйки, а прямо по мощеным дорожкам, гордо распушив великолепные хвосты, гуляли важные павлины.