Каменная баба

-Который час?.. Вы же водку сели пить? Всю выпили?

-Не пьется без тебя... И не к чему: работать завтра...- и поглядел на нее с невольным лицемерием: главного врача, возвращающегося к работе после вынужденного, но не зависевшего от него простоя.

-А Валентин Парфеныч где?

-Ушел силки ставить. Или капканы - что там у него?.. Сказал, что ты слишком хорошая, чтоб за тобой ухлестывать.

-Вот благородный человек какой... А вы иначе думаете и потому сюда пришли?

-А куда ж еще?.. Я из тех, кому и с людьми невмоготу и без них тяжко. Поболтать хочется.

-Болтайте тогда.

-Не получается. Знаешь же, как у мужчин: когда больше всего надо, так как нарочно отказывает.

-Вы болтовню имеете в виду?

-Конечно. Что еще?

Она пропустила это мимо ушей, присмотрелась к нему.

-Трезвый совсем... Вы ж пьяным были?

Он повеселел.

-Навар так подействовал. Никогда бы не поверил. Правда, голову прочищает. Он в него кореньев, что ли, подкладывает...- Он был настроен предприимчиво и все поглядывал на ее руки, и в аэропорту не дававшие ему покоя.

-Водкой запивали?

-Нет. Говорю ж, бросили. К тебе собрался...- и потянулся-таки к ее ладоням, лежавшим у нее на коленях. Она отстранилась и отсела.

-Вы, Иван Александрович, как деревенский парень прямо. Те тоже - чуть что, за коленки хватаются.

-До них еще не дошел.

-Не успели.

-Руками можно ограничиться: они у тебя красивые... На самом деле у тебя глаза всего лучше, да их не потрогаешь.

-В аэропорту решили?

-Конечно. Я их с кафе еще запомнил. Глядят с простодушием...

-Простые?

-Кто сказал?.. Спокойные. А спокойствие всегда просто выглядит. Только простота эта обманчива. Она у тебя притягивает и распоряжается.

-Сказали, чтоб не связывался со мной?- Она не заметила, как перешла с ним "на ты", но не это ведь главное в таких отношениях.

-Да что-то в этом роде,- усмехнулся он.- А потом и сам так решил. Подумал, что себе дороже выйдет.

-А сейчас?

-А сейчас снова подчинился. Сама потому что позвала.

-Когда в избе были?

-А когда же? Без этого я б к тебе не сунулся...- Теперь он сидел смирно: это противоречило цели его прихода, но он, после ее выговора, не хотел вести себя иначе.

-А у Софрона опять передумал? Не обращал на меня внимания?

Он усмехнулся и все-таки взял ее за руку, задумчиво провел по ней своей, мягкой и бережной.

-Не передумал, а засомневался.

-На людях потому что?

-Потому что на людях,- повторил он за ней, получая удовольствие от точности ее суждений.

-Не понимаю я вас, Иван Александрыч,- призналась она, снова переходя на более уважительное обращение, и, поскольку он внимательно ждал, объяснилась:- То вы как настоящий доктор себя ведете, то как прохвост и жулик...- Он не обиделся - напротив, повеселел, но опешил все-таки: не ждал от нее такой дерзости; да она и сама от себя ее не ожидала.- Местных тузов ублажаете, унижаетесь из-за каких-то досок...

-Вот ты о чем?.. Так это жизнь, Ирина Сергевна... Туда, сюда попасть надо - соблюсти приличия. Играешь в человеческий спектакль. Чтоб попасть из третьего действия в четвертое. Или какое там?.. Все этим заняты. Это не игра даже, а уговор общий: забудем о нем, все развалится.

-Не переигрываете?

-Может, и так... Ты у меня теперь за цензора будешь. Я за тобой смотрю иногда на пятиминутке...

-Вот не видела никогда, чтоб вы на меня смотрели.

-И не увидишь. У хорошего врача глаза и сбоку и на затылке. Так вот я теперь по тебе сверяться буду: когда заиграюсь, ты меня поправишь.

-Выдумываете все?

-Не совсем. На будущее проецирую... Смотреть надо вперед. На бога, говорят, надейся...

Он сидел особняком: не хватался за ее руки и коленки, но все в нем излучало сдержанное желание и готовность к сближению. Она почувствовала это теперь особенно явно и решила уступить ему, но прежде - расспросить его получше: чтоб не оставлять ничего недовыясненным.

-Вы и в бога верите?

-А ты?

-Обо мне особый разговор. Сейчас я спрашиваю.

У него, оказывается, был свой и простой взгляд на эти вещи.

-С богом у меня легкие отношения,- шутливо сказал он.- Если он есть, конечно... Если есть, то приду к нему - скажу, так, мол, и так: прибыл к вам, Сам Самыч, жду ваших указаний. Спросит он меня, чем ты всю жизнь занимался, а я ему: все последние тридцать или сорок лет - сколько выйдет возглавлял районную медицину. Раз так, скажет он, то у меня вопросов к тебе нет - в святые тебя произвести не могу, поскольку ты иного вероисповедания, но вот тебе - моя поликлиника, обеспечь мне обслуживание архангелов: они в последнее время барахлить стали. Буду трубить у него дальше...

-Это вам ваша главная врачиха рассказала?

Он несказанно удивился:

-А ты как угадала?.. Сам бы не выдумал?

-Нет, просто вы не из того теста... Но это вы совсем как Иван Герасимыч сказали. Это его слова: работал всю жизнь - что им еще от меня надо?

Иван Александрович досадливо хмыкнул: ему не понравилось сравнение.

-С ним мы расходимся. У него все на себе кончается: он работает и ничего больше не знает, а я о других думаю.

-Такой альтруист?

-Напротив. Радетель об общественном благе... Давай не будем об этом. А то всякое настроение убудет...

Она пригляделась к нему внимательней.