Камера и два блокнота для важности

В общем, я принял свое решение еще до того, как Лиза взяла в команду Костика, я это понимал. Поэтому после Костика со скамейки встала Полина. И все мои надежды, если они вообще когда-то были, на то, чтобы со мной когда-нибудь заговорили одноклассники магическим образом улетучились, но мне было все равно. Я бы не хотел иметь ничего личного с людьми, которые так себя ведут. Да и знал, что они не будут водиться с тем, кто вел себя так, как я.

«Мы ягоды разных полей», – отвечал я маме каждый раз, когда она спрашивала, почему я не приглашаю одноклассников в гости. Я, может, и кислая смородина, но они – малина, косточки которой застревают в зубах.

Поэтому от этого решения я ничего не потерял, но, как потом выяснилось, приобрел кое-что другое. Помимо синяка, который образовался на коленке после того, как Костик со всей силы толкнул меня во время игры. У меня даже мяча в тот момент не было. Зато оказался, когда физрук свистнул, зафиксировав нарушение, а я стал пробивать штрафные. И не забил ни одного.

В любом случае, у меня появился лучик надежды на нечто более ценное, чем пара очков очередной игры в баскетбол. Но в тот момент я об этом, конечно, не думал. Меня больше волновала саднящая коленка. Я сегодня был в светлых джинсах, а они уж наверняка замараются кровью.

Физкультура была последней. К счастью, учителя порой понимают, что после бега совсем не хочется сидеть в душном кабинете и решать уравнения. А, может быть, и нет, просто хочется верить в лучшее в учителях. Хотя бы иногда.

Пока погода позволяла, многие выбегали из школы прямо в шортах, лишь бы скорее оказаться за пределами ее территории. Мне от этого было только лучше, почти всегда в такие моменты я был в полупустой раздевалке и мог спокойно сверкать своими синяками на острых коленях.

Отодрав корку от засохшей ссадины на левой коленке и одевшись, я посмотрелся в зеркало и попытался пятерней расчесать копну черных волос. После долгих уговоров пальцев, волосы кое-как легли немного на бок. Поморщив от недовольства нос и сузив голубые, как у мамы, глаза, я вышел в коридор.

Полина стояла, поддерживая стену и пиная пакет с кроссовками. Увидев меня, она отошла от стены, и та не упала. А пакет продолжил по инерции болтаться туда-сюда в ее руках.

– Прости, что я хоть и выгляжу, как великий баскетболист, но все равно не оправдала твоих ожиданий, – сказала она. Я не знал, что на это ответить, поэтому просто кивнул. – А на самом деле, почему ты сразу взял меня в команду?

«Потому что тебя бы никто не взял, и не хотелось, чтобы ты расстраивалась», – подумал я.

– Потому что всем всегда надо давать шанс, – что тоже было правдой. Так говорила мама.

– Я свой, видимо, профукала, – хмыкнула Полина.

Мы уже спускались по лестнице к выходу их школы.

– Ты в отличие от Костика пасы даешь. Поэтому я хоть немного, но поиграл. А он словно не понял формулировку фразы: «один за всех и все за одного», – подбодрил ее я. – Ведь, какая разница, с каким счетом выиграла твоя команда, если ты в этом не принял никакого участие?

Полина улыбнулась. Мимо охранника мы прошли молча. Он всегда сидел, серьезно смотря вдаль, либо наклонившись над чем-то у себя на столе. Было не видно, что это, но из предположений было несколько вариантов: кроссворды, судоку и детективные книжки о полицейских. Почему именно о полицейских, никто не мог сказать. Но мнение имеет право на существование. По крайней мере, так всегда с важным видом говорит бабушка, когда не хочет тратить время на споры с кем-то. «Нечего транжирить ценный ресурс», – объясняет она.

– После занятий спортом всегда надо кушать. Чтобы восстановить энергию, – со знающим видом сказала Полина, проходя через калитку. – Что-нибудь сладкое. Для души и энергии.

– Да, наверное, – я никогда не задумывался над этим, а просто шел домой после физкультуры и там обедал.

Чаще всего и есть не хотелось толком. Просто знал, что мама перед работой оставила для нас еду в холодильнике. Ее надо разогреть и съесть к возвращению мамы вечером.

Молча пройдя через сквер, мы наконец очутились на автобусной остановке.

– Я серьезно, – сказала Полина, плюхаясь на скамейку. Я уже и забыл, о чем мы говорили. – У меня там в ранце завернута в салфетке ромовая баба, еще с обеда. Раздели, пожалуйста, пополам.

– Так точно, капитан, – сказал я, обрадовавшись.

Правда потом сразу подумал, что не надо было вот так запросто говорить «капитан». Но так хотелось сладкого, что я особо не подумал, что говорю. Да и мне редко приходилось общаться с одноклассниками. И, в любом случае, я не понимал, как можно быть кем-то еще, если не самим собой.

Когда тебе доверяют такое серьезное поручение, необходимо преступать незамедлительно и со всей ответственностью. Сидя на скамейке, я старался разделить все по-честному, поровну. Но верхушка начинала сыпаться. К счастью, на салфетку, а не на асфальт голубям, которые только того и ждали.