Камера смертников

И полная неизвестность с делом изменника. Наркому доложено, его санкции на проведение всех необходимых мероприятий получены, для их реализации выделена специальная группа сотрудников военной разведки и госбезопасности, освобожденных от иных обязанностей. О ходе работы ежедневно докладывали лично нapкому, члену «пятерки», – он недовольно суживал глаза за стеклышками пенсне и кривил в усмешке тонкие губы: до сих пор не получено никаких обнадеживающих результатов!

День ото дня тон наркома на совещаниях становился все холоднее и холоднее, лицо все более и более твердело, резче вырисовывались складки, идущие от крыльев носа к губам, стянутым в синеватую точку. Ему теперь нужен только повод для того, чтобы гневно обрушиться на исполнителей, но повода нет: люди работают, не считаясь со временем, не щадя себя, работают со знанием дела. Теперь по крайней мере ясно, что данная агентурная станция врага не питается информацией от изменника. Означает ли это, что он не в Москве?

«Нет, – вынужден был признать Ермаков, – не означает, но эта нитка если и ведет к нему, то не прямо, а через запутанный лабиринт хитро сплетенных связей».

Конечно, упускать из виду такую версию не стоит, но и попытки врага проникнуть в секреты технологии изготовления самых совершенных в настоящее время боевых машин, состоящих на вооружении нашей в о ю– ю щ е й армии, не могут не вызывать самых серьезных опасений. Подобные попытки следует немедленно пресечь – не та сложилась ситуация, когда врагу можно подсунуть ложные сведения и затеять с ним радиоигры, здесь возможна работа только на выявление и уничтожение вражеской разведгруппы, если никого из ее членов не удастся взять живыми.

– Какие соображения? – откидываясь на спинку стула, спросил генерал у сидевших напротив него Козлова и Волкова. – Давай первым ты, Николай Демьянович.

Лысоватый Козлов кашлянул в кулак и открыл свою неизменную синюю папку.

– По мнению специалистов, немцам пока не удалось подойти вплотную к технологии выплавки уральской броневой стали. Предположительно на одном из заводов работает их человек или группа людей, передающих сведения сюда.

– Мне кажется, ядро группы нужно искать не на Урале, – прервал его Волков. – Оно здесь. На заводах есть осведомители вражеской разведки, возможно, засланные туда еще до начала войны, а с ними держат связь курьеры. Надо докапываться до них, тогда выйдем на всю сеть. Мы разработали меры по усилению проверки машин, в том числе транзитных, активизировали работу на железнодорожном транспорте, проводим проверку лиц, выезжающих в частные командировки на Урал, дадим туда ориентировку.

– Все это хорошо, – пригладил толстой ладонью свои коротко остриженные волосы Ермаков. – Может быть, вам разделиться? Волков срочно выедет на Урал и организует работу там, а ты, Николай Демьянович, будешь здесь искать рацию?

– Я придерживаюсь мнения, что под Москвой осел только радист, – нахмурился Козлов. – Легче здесь затеряться одному, чем группе.

– Группа может оказаться невелика, – тут же откликнулся Антон, – но хорошо подготовлена. Предположим, пятерка – двое на заводах: сталелитейном и танковом, один здесь с рацией и два курьера. Обратите внимание, они не так часто выходят на связь со своими хозяевами.

– Судишь по рации: где она, там и головка группы? – усмехнулся подполковник. – А если они предприняли меры к тому, чтобы обезопасить себя и, когда мы выявим и локализуем радиста, немедленно включат в работу другую станцию, но уже не в пригороде Москвы, а в ином месте? Кроме того, агентурная станция может обслуживать не только эту линию.

Ермаков невольно помрачнел: Козлов словно подслушал его мысли о возможной связи неизвестной рации с изменником. Хотя почему подслушал, они же говорили об этом, когда пришли подтверждения на запросы. Значит, Николай Демьянович таким образом обращается сейчас к нему, призывая не упустить из виду данную версию и предполагая, что предатель может пользоваться этим же каналом связи с немцами, пусть даже опосредованно. Страхуется подполковник, боится, что вылезет на божий свет и получит нежелательную огласку информация об измене – информация пока не подтвержденная делом, но страшная своей разрушительной силой, готовая породить новый всплеск мании подозрительности и возврат к не столь давним временам массовых репрессий начальствующего состава РККА? Пожалуй, так.

– Козлов работает здесь, Волков вылетает на Урал. Я сейчас позвоню товарищам, тебя встретят, устроят. Времени на раскачку нет. Розыск и ликвидацию группы надо закончить в самые сжатые сроки, – подвел итог Алексей Емельянович.

Отпустив офицеров, он позвонил на Урал, потом пошел в комнату отдыха, снял сапоги и ничком лег на солдатскую кровать. Болела голова, во рту было сухо и противно от постоянного нервного напряжения – через несколько часов опять докладывать наркому о ходе работы специальной группы. Каждый раз идешь в кабинет члена «пятерки» как на Голгофу, да еще словно неся в руках бомбу с взведенным бойком, готовую в любой момент рвануть тебя на мельчайшие куски.