Камикадзе

А иногда думаешь: хоть бы кто-нибудь напал на остров... Не людоеды, не дай бог, а какая-нибудь цивилизованная страна, где уважают права человека, верят в Бога и не будут применять ковровое бомбометание. Повоевал бы малость, а потом достойно капитулировал. И никто бы со мной ничего не сделал: тут бы жил спокойно, в почетном плену, или уехал. Бывших королей везде чтут. И правильно делают: короли больше всех рискуют, больше, чем летчики. Летчик просто разобьется, а королю, если окажется мздоимцем, могут отрубить руку или еще что. Но я не мздоимец: ни счета в банке, ни - во что одеться, ни хрена.

Я глянул на солнце. Оно уже поднялось достаточно высоко над горой Святого Георга, и я позволил себе первый коктейль.

Потом я подозвал охранника, дремавшего, опершись на копье в тени кривой пальмы, и велел ему позвать ко мне командующего гвардией.

5. Агент влияния

Командующий явился - опять без набедренной повязки, без орденов... Взгляд учтивый. Вытянулся передо мной по стойке "смирно", пятки вместе, носки врозь, но ладонями глумливо прикрыл низ живота, показывая всем своим видом полное презрение к субординации, как это делают в военкомате не желающие служить родине умники из зажиточных слоев. Кто желает или кому некуда деваться - мама получает восемьдесят рублей, а папы нету - ведут себя скромнее, чтобы не загреметь в Афганистан или на Землю Франца-Иосифа в пограничные войска.

- По вашему приказанию явился, сэр!

Но что меня больше всего насторожило - абсолютно трезвый! Я не подал вида. Говорю:

- Генерал... Сколько можно говорить, что руки надо держать по швам. А вы где держите? Вы же не в бане...

Говорит:

- Не понимаю, сэр...

- Что - не понимаешь?

- Как это - руки по швам?

Вот, гад. Все он, конечно, понимает. Это другие, сколько ни учу, никак не могут в толк взять, что такое держать руки по швам, никогда штанов не носили. А этот - понимает все, даже что ему и не надо понимать, например, когда я рассказываю ему за коктейлем что-нибудь из моей прошлой жизни. Например, говорю: понимаешь, Майкл, жизнь такая штука... И он кивает - понимаю, сэр. Жизнь такая штука, говорю, в ней все случайно. Не туда свернул, и биография совсем другая, чем могла бы быть. Мог быть майором. Если бы не пил в свободное от полетов время. В полете, конечно, ни-ни-ни... Я раньше, бывало, увижу какого-нибудь моложавого полковника, думаю: вот, сука, не пьет... Или пьет перед обедом по сто граммов "Столичной". Так можно кем угодно стать. А ты попробуй... Но что теперь говорить. Ты меня понимаешь? И он говорит: понимаю, сэр, жизнь дается человеку один раз... Как будто и он когда-то изучал этот весьма спорный постулат в школе. Как там дальше: ...и ее надо прожить так, чтобы, умирая, что-то мог сказать, а то многие при этом только в потолок смотрят. Или говорит, когда уже хорошо выпьем: все бабы... сволочи, чтобы не сказать резче, сэр! Понимаете... Да понимаю, говорю, что же тут не понять. Давай еще по одной - за женщин!

Словом, взаимопонимание полное.

Но теперь все изменилось. Передо мной стоял совсем другой человек. Смотрит отчужденно. Думаю: нет, Миня, кто-кто, но ты хорошо умеешь держать руки по швам, когда это тебе нужно. Просто ты понял, что мне - конец. А я понял, что ты мне сейчас злейший враг - ты обо мне слишком много знаешь. Что тут делать? Существуют на этот счет разные варианты... Говорю спокойно:

- Генерал, не будем пререкаться... Мы не дети. Я вызвал вас сегодня не для того, чтобы заниматься с вами строевой подготовкой. Ладно... Держи руки где хочешь. Я вызвал вас совсем по другому случаю. Сколько лет уже вы ходите в генерал-майорах?

- Много, сэр. Точно не могу сказать. Как вы прибыли на остров, сразу и произвели. Там, у ручья - помните?..

Как не помнить... Может, он обиделся, что я его двадцать лет в звании не повышал? Кто не обидится. Но ведь генерал, не капитан...

- А до меня кем были?

- Простым гвардейцем, сэр.

- Видишь, как хорошо, - говорю, - прошел путь от рядового до генерал-майора парашютно-десантных войск, не зря жил. Будет что на похоронах сказать. Не все проходят. Я вот, например, не прошел. От этого остался неприятный осадок. Но дело не во мне, я не в обиде. - И принимаю официальный вид. Говорю: - Поздравляю вас, генерал, с присвоением очередного воинского звания! Теперь вы не генерал-майор, а генерал-лейтенант. Были бы погоны вручил бы лично. Но что делать, мы бедные. Главное, ты сам не перепутай, кто ты теперь. Генерал-лейтенант! Понял?

Опять говорит:

- Не понял, сэр...

Ну, это уж слишком.

- Чего ты не понял?

- А почему - лейтенант? Был генерал-майор...

Вот дурень!