Камикадзе. Идущие на смерть

Белые призывные листки, сотни коротко остриженных парней обходят десятидворки, прощаясь с каждым, кто остается дома. Каждый из них дал клятву верности императору. Железнодорожный вокзал, кучкой вокруг каждого сверстники, они поют военный гимн «коми га ё», старики призывают верно служить знаменам Ямато и не бояться смерти. Слова клятвы, и под крики «банзай» поезд медленно трогается — мимо мутного оконного стекла проплывают фонари и стены домов с висящими на них длинными бумажными лентами.

…Деревянные ящички, в каждом — черный или серый пепел. Солдаты запасных частей и военной полиции, держа эти ящички у груди, вручают их родственникам погибшего.

…Арестована группа писателей, искажавших в своих статьях истинные цели войны и клеветавших на справедливые действия империи…

…На оккупированных территориях Индокитая и Бирмы введены «военные боны». Военные власти имеют право расплачиваться ими с населением за продовольствие, одежду, а с промышленными компаниями — за любые товары и сырье. На железнодорожных путях в Сейсине сгорел вагон, в нем было несколько миллионов бон для будущей свободной Индии.

Катился, катился на Восток поток железнодорожных платформ, громоздились на них танки, стояли, задрав кверху зачехленные стволы, зенитные пушки. Медленно ползли, подолгу простаивая на станциях, поезда, битком набитые горластыми, шумными солдатами. Высыпали на полустанках, вокзалах, завивались кольцами вокруг гармонистов — эх, пляши, пол-Европы прошел! — гремели котелками, чайниками, матерно ругались, догоняя медленно ползущие вагоны, — руку, руку, деревня, подай!… Плывут мимо хмурых станционных зданий автомашины, кухни, на платформах горы мешков и ящиков. «Где здесь Третий Украинский?…» Ехали в отдельных зеленых вагонах бритоголовые генералы, мрачного вида лощеные штабисты, девицы с ними в хромовых сапожках, все с одинаковыми орденами — красными звездочками. И ехал в одном из вагонов генерал, высок, тучен — гора мяса, низкий, надвинутый на глаза лоб. Ехал, зная, что после проверки местных, закисших от безделья армейских частей надо будет проверить еще и флот — странное воинство, не роющее окопов и носящее вместо спасительной зеленой формы бросающееся в глаза черное, да еще с золотыми погонами и нашивками.

Ни разу в жизни не был он на боевых кораблях и вообще по палубе судна ходил всего один раз: мальчишкой взял его отец прокатиться по Днепру, воспоминание это оставило в душе смутный тревожный осадок Пароходик только отошел от причала и за первым же поворотом налетел на топляк, раздался тихий удар, пароход стал, поднялась паника, подрулили к берегу и долго ждали там, уткнувшись носом, пока не разыскали автомашины и не отвезли перепуганных пассажиров назад в Киев. Что-то необычное, тревожное, где опасность не видна, а спрятана под водой, — вот чувство, которое осталось с тех пор у генерала. Во Владивостоке, сойдя с поезда, решил сразу же начать с моряков — посмотреть стрельбы. Шутки с генералом были плохи. Кроме обычных катеров, на учение никаких других решили не выводить, но генерал, выслушав доклад, сказал, как придавил камнем:

— После артстрельбы и торпедной атаки покажете стрельбу с радиоуправляемых. Как вы их называете? ВУ?

— ВУ, — тоскливо согласились моряки.