Камиль. Залог (СИ)

Отворачиваюсь и попадаю в плен внимательных черных глаз. Камиль вроде разговаривает с Адилем, сидя в стороне от меня и моей охраны, а смотрит на меня. Заинтересованно и откровенно. В его взгляде читается вызов. Но кому? Мне? Чего он ждет от меня? Возможно, ошибки. Я изо всех сил стараюсь ее не сделать. Изображаю из себя тихую мышку, но на меня все равно смотрят. Все время чувствую липкие, заинтересованные взгляды незнакомых мужчин. Машинально кутаюсь в свой огромный пиджак. Камиль ухмыляется в черную бороду, а мне неприятно и непривычно получать столько внимания. Он позволяет им всем на меня смотреть. Охрана никого не подпускает и при всей толкучке, происходящей вокруг, меня действительно никто посторонний не коснулся, но вот эти взгляды… они трогают, пробираются под одежду, а его взгляд просто сжигает ее на мне.

— Ух ты! Кто у нас тут? — пошатываясь, совсем близко от меня на диван падает самый младший из братьев, Расул. Вздрагиваю, чувствуя, как от него несет алкоголем и сигаретами.

— Рас, — Камиль вроде обращается к брату спокойно, но мне становится страшно от интонаций, вложенных в прозвучавшее имя. — Ушел от нее.

— Да ладно, брат, — пьяно морщится парень, — я же не трогаю. Любуюсь. Красивая.

Камиль только посмотрел на охрану и Расула за шкирку дернули с дивана, пересадив ближе к братьям.

— Не заставляй меня повторять дважды. Помни, ты полностью зависишь от меня, — Камиль с напускным спокойствием крутит в руке стакан с алкоголем.

— Достал! — психует Рас, подскакивает с дивана и задев столик ногой так сильно, что с него едва не попадали бутылки, уходит прямо в танцующую толпу.

Музыка внезапно стихает. Толпа рассеивается по залу, занимая свободные места. На возвышение, напоминающее сцену, выходит мужчина в костюме, стучит пальцем по микрофону, обаятельно улыбается гостям.

— Господа и дамы, рад приветствовать вас на нашем аукционе. Камиль и Адиль Садер приготовили для вас несколько очень милых экземпляров. Предупреждаю, мы начинаем сразу с высоких ставок. Невинность, знаете ли, в наше время стоит особенно дорого, — смеется он и его смех подхватывают мужчины из разных уголков зала, а я сижу и в ужасе смотрю на сцену.

После его слов не сложно догадаться, что, а точнее кого сейчас будут продавать. Снова чувствую на себе взгляд хозяина. Ему интересна моя реакция на происходящее. Скрыть ее не получается и в голове возникает всего один вопрос: зачем здесь я?

— Иди ко мне, — Камиль хлопает ладонью по свободному месту рядом с собой.

Не подчиниться нельзя, хотя очень хочется встать и уйти. Я даже представила себе этот момент.

Вот я встаю и иду к выходу, прямо в ночь, подальше от творящегося здесь беспредела. А там меня ждет пустота, пугающая неизвестность и… свобода.

В реальности же я сажусь рядом с владельцем своего тела. Он совершенно по-хозяйски это тело обнимает своей огромной рукой и подтягивает так близко к себе, что я через одежду чувствую его жар.

На сцену уже вывели первую девушку. Очень красивую даже по моим меркам. В тонком полупрозрачном длинном платье, под которым видно и ее нижнее белье, и фигурку. Она испуганно смотрит на толпу, откровенно облизывающую ее взглядами. В глазах стоят слезы.

Боже, как мне знакомо это чувство…

Снова хочется сделать безрассудный поступок. Сорваться к ней, просто обнять и пожелать терпения. Это билет в один конец. Тот случай, когда нет возможности сопротивляться, потому что давит слишком много обстоятельств, которые не по силам изменить таким, как мы.

Для меня просмотр с одним мужчиной стал нервным стрессом, а здесь их несколько десятков. Заинтересованных в приобретение меньше, но смотрят то все.

Ее расхваливают, крутят как кусок мяса на рынке, демонстрируя покупателям все прелести данного лота и все время напоминают про девственность, как едва ли не единственное достоинство этой девушки.

Рука Камиля на моей талии начинает казаться свинцовой. Я медленно поворачиваю к нему голову, а он не смотрит на сцену. Он смотрит на меня. Я даже не заметила, погрузившись в весь ужас происходящего.

Его лицо вдруг становится слишком близко. Вокруг люди, но его это не волнует. Он заводит ладонь мне на затылок, давит и быстро преодолевая сжавшиеся губы, таранит языком рот, довольно урча. А торги идут… Я слышу просто баснословные для себя суммы.

Как только поцелуй прекращается, из моего рта вырывается недопустимый вопрос:

— Я тоже так дорого обошлась?

Его глаза сужаются, но в них нет злости, скорее довольная усмешка.

— Ты… — хмыкает он. — Ты у меня гораздо дороже. Золотая кукла, — целует меня в лоб, щекотно касаясь лица бородой и снова обнимает. — Ад, а ты был прав, — поворачивает голову к брату, — мы сегодня и правда отлично заработаем. Первый лот, а уже такие бабки. Говорил же, это твое. Я больше вообще лезть не стану, если сам не попросишь.

— А я? — подает голос Аяз. Его появление за происходящим я тоже не заметила.