Камуфлет

В полумраке мыльной коптила масляная лампа. Деревянные топчаны и тазы ожидали господ парящихся. А под лавкой, свороченной набок, кто-то корчился. Ванзаров подбежал, окончательно теряя простыню, и поднял рывком тело.

Николай Карлович, мокрый и красный, глотал воздух, выпучив глаза, но был жив.

– Доктора звать?

Берс отмахнулся, дышать стал ровнее и кое-как проговорил:

– Простите меня…

– Что случилось?

– Плеснул кипятком и душить… – Берс закашлялся мучительно.

В облачении Адама распахнув дверь парной, Ванзаров получил удар жаркого воздуха, но гаркнул в черноту:

– Всем выйти из пара! Сыскная полиция! Стреляю на поражение!

Не прошло и пяти минут, как в мыльной набилась толпа мужчин разной одетости. Вдоль стеночки были выстроены обнаженные сидельцы парной. Другие любители бани в мокрых простынях и взволнованные половые жались к двери.

Родион Георгиевич повязал треклятую простыню как юбку и, блистая потным торсом, вчинял строгий расспрос. Однако никто не видел злоумышленника. Банщики уверяли, что работали вениками, а красная кожа господ была их алиби. Во всяком случае «Аякса» с бородавкой не нашлось. Выходило, что душитель улетучился с паром.

За спинами банных зевак раздался грубый окрик:

– Посторонись!

Раздвинув мужские тела как пену, в мыльной появился суровый мужик в домотканой рубахе, с пиратской повязкой на левом глазу и кулаками с хорошую кружку. Недобро огладев полуголую толпу целым оком, он «сурьезно» вопросил:

– Кто тут балует?

Ванзаров отважно шагнул вперед, чтобы разъяснить чудищу, кто тут главный. Но страшный мужик вдруг расплылся в улыбке и всплеснул ручищами:

– Родион Георгиевич, благодетель, как вы тут оказались?

Попытку обняться с циклопом коллежский советник счастливо избежал. Но Василида Ермолаева узнал. Года три назад мог упечь мужика за драку с приказчиком, но не стал. Василид заступился за бедную женщину, которой «прямой проборчик» недосыпал полфунта сахару, так еще и наорал. Такой поступок был незаконным, но показался чиновнику полиции справедливым. Теперь Василид работал в бане «блюстителем порядка».

Вести на допрос всю толпу не было никакой возможности. Господа начали выражать недовольство и грозить жалобами. Поиски пришлось признать напрасными – покушавшийся воистину растворился.

Одевшись в нумере, Ванзаров позвал Василида и попросил Берса еще раз описать «Аякса». Мужик подумал и вдруг сказал:

– Вроде как на Кирилла Васильевича смахивает. У того тоже бородавка.

Две буквы из акронима сошлись.

– На коленях он возлежит? – Родион Георгиевич показал снимок.

Василид склонил голову, словно собирался заглянуть за подбородок, скрывавший лицо «Мемнона», печально вздохнул и подтвердил: совершенно не похож.

– Как фамилия Кирилла Васильевича?

– Фамилий тут не спрашиваем. С этим строго.

– Он с князем Одоленским бывает?

– Да по всякому…

– Сегодня был?

– С час как ушел.

– Не знаефь, где служит?

– Где служит, не знаю. – Василид печально вздохнул. – А найдете в обычном месте.

– Это где же?

– В саду зоологическом. У них там под вечер променад, студентиков да солдатиков присматривают… – И мужик смачно выругался.

Карманный хронометр показывал без четверти шесть. К Ягужинскому опаздывать нельзя, придется отложить.

Николай Карлович, до сих пор хранивший вежливое молчание, решительно надел шляпу:

– Вот что, Родион Георгиевич, поеду я. Он меня может вспомнить, а вы их перепугаете… И не пытайтесь отговаривать! Я пекусь о безопасности племянников… Буду телефонировать в управление…

Берс выскочил из нумера так шустро, словно испугался, что его геройства надолго не хватит.

Августа 7 дня, лета 1905,

в то же время, +25° С.

1-й Выборгский участок 4-го Отделения

С.-Петербургской столичной полиции,

Тихвинская улица, 12

Еще не хватало, чтобы господин пристав торчал у двери морга в собственном участке! Вынужден подглядывать и подслушивать в замочную скважину, как простой школяр! Однако как ни старался подполковник Шелкинг, загадка не поддавалась.

Полчаса назад влетел Лебедев, задушил смрадом сигарки, распугал дежурных чиновников да задержанных мазуриков и потребовал немедленно открыть морг. Зачем и для чего – отвечать решительно отказывался. Более того, приказал доставить электрическую лампу из кабинета самого пристава. А хуже всего – закрылся и никого не впускал.

Шелкинг подслушал глухие звуки, будто ворочали тяжесть, наблюдал полоску яркого света под дверью, нюхал омерзительный дым, – и все. Так продолжалось с четверть часа. Наконец, услышав, что Лебедев собирается, отскочил от двери, поднялся в дежурную часть и принял невозмутимый вид.

Аполлон Григорьевич явился с толстым окурком в зубах, пожелал приставу «бдить» и покинул участок, помахивая походным саквояжем. Но так не соизволил объяснить, что все это значит.

Подполковник считал себя глубоко передовым человеком. Поэтому мордобой пользовал не часто, раза три на неделю. Но сегодня его оскорбили в лучших чувствах. Так что участок дрожал и прятался. Досталось всем.