Канадский гамбит

Наконец, мина предстала Фросту во всей красе — точней, во всем своем уродстве. Наемник осторожно приподнял ее на четверть дюйма, рискуя взлететь на воздух, но будучи вынужден удостовериться в отсутствии натяжной проволоки. Проводить саперные работы сообразно простейшим правилам осторожности было некогда. Оставалось уповать на удачу, и Фрост, невольно зажмурясь, провел клинком под нижней частью мины.

Лезвие наткнулось на преграду.

Проволока наличествовала.

Фрост потихоньку опустил мину в ямку, отер лоб тыльной стороной кисти. Лег на бок и пополз мимо, оставляя не поддающееся обезвреживанию взрывное устройство позади.

Следующая крохотная вмятинка располагалась примерно в двух шагах от первой.

Именно там, где и ждал увидеть ее капитан.

Мины закладывались в шахматном порядке, но не точном, очевидном любому сколько-нибудь разумному человеку, а приблизительном — с частыми неожиданными отклонениями, скоплениями, зияниями. В приблизительном шахматном порядке, вынуждавшем солдата преодолевать подобную преграду самым ненавистным способом — на локтях и коленях.

Ничего иного Фросту не оставалось.

Мины были противопехотными — все без исключения. Фрост высматривал вмятины, щупал, определял, продолжал упорно ползти. До противоположной кромки поля оставалось не более десятка ярдов.

И тут наемник замер.

Мин больше не замечалось.

Это значило, что ближнюю к базе оконечность минного поля могли обновить, и ничего хорошего подобное усердие канадцев не сулило. Это значило, что именно здесь могло возникнуть зияние — тем лучше…

Это значило, что, разнообразия ради, хитроумцы из ВВС могли позабавиться и обеспечить хотя бы узкую полоску земли минами другого типа, заложенными глубже, срабатывающими иначе.

Это значило…

Это могло значить все, что угодно.

Фрост прочел короткую молитву, поглядел на часы и пополз вперед, буквально исследуя каждый квадратный дюйм почвы.

Последние десять ярдов заняли у наемника двадцать минут.

И, как выяснилось, он преодолел всего-навсего участок зияния…

Впереди тянулась еще одна лесополоса, за которой уже угадывались очертания далеких построек.

Новый знак — точная копия предыдущего — возник над головою Фроста. Капитан с трудом встал на колени, охая, разогнулся, поднялся на ноги. Обошел столбик.

ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ. ПОВЕРНИТЕ НАЗАД. МИННОЕ ПОЛЕ.

Чего-чего, а поворачивать назад Фросту не хотелось. Он помедлил секунду, затем оскалился, расстегнул змейку измызганных, перепачканных армейских брюк и с чувством помочился на предупредительный знак.

Через десять минут чудо-бомбардировщику “Нетопырь” надлежало подняться в воздух.

База тоже в точности совпадала с описанием, которым снабдил Фроста О’Хара. Принцип авианосца. Над землей виднелась только вышка управления. Неподалеку тянулась бетонированная взлетная полоса.

Все остальные сооружения, имевшие касательство к полетам и обслуживанию, — ангары, вычислительные центры, топливные склады — были глубоко и надежно упрятаны под землей, в безопасной глубине.

Вместе с авиабазой Фрост увидел и тех, кто хранил ее от неприятельских посягательств. Присутствие часовых не вызвало у наемника ни малейшего восторга. Фрост поспешно кинулся наземь и со всевозможной осторожностью отполз поглубже в лесную посадку. Отсюда ему тоже было видно пресловутый самолет.

По крайней мере, капитан Генри Фрост предположил — и не без разумного основания, — что машина, смахивающая на истребитель-переросток, и была “Нетопырем”, который вызвал у многих нездоровый интерес.

Фрост прополз по лесополосе немного левее, примостился за довольно густым, хотя и облетевшим почти дочиста, кустом, вынул из футляра бинокль.

Он вспомнил, как еще в Африке, на границе Нугумбве, Элизабет спросила, зачем одноглазому человеку бинокль, ежели можно с успехом применять подзорную трубу, для одного глаза предназначенную, и куда более могучую. Тогда Фрост, по обыкновению, отшутился, но теперь подумал, что и впрямь, при нынешних обстоятельствах, телескоп отнюдь не помешал бы.

Не следовало думать об этом. Фрост ощутил острый прилив тоски. Где-то сейчас Элизабет, в чьих лапах?

Жива ли вообще?

Об этом думать не следовало.

Фрост вгляделся пристальнее и принялся лихорадочно размышлять.

Глава пятнадцатая

Фрост опустил и спрятал бинокль, затем потихоньку пополз вдоль древесной кромки, за которой начиналось открытое пространство. Ближайший полевой караул направлялся к лесополосе, и это изрядно тревожило капитана. Фрост продвинулся еще немного, передвигаясь едва ли не по-пластунски, уперся правой рукой во что-то не слишком похожее на сухую палую ветвь. Замер. Посмотрел.

Полураздетое человеческое тело. Если выражаться одним словом вместо двух — труп. Но выражаться одним словом было не вполне правильно, и следовало все же употребить два.

Окоченелый труп.

Человека убили уже довольно давно, а осень стояла не из теплых.

Распахнутые, остекленевшие глаза. Обширный кровоподтек на левой стороне шеи — наверняка перебитой внезапным ударом. Лицо уже изрядно посинело.