Читаем Каннские хроники. 2006–2016 полностью

Даниил Дондурей, Лев Карахан, Андрей Плахов


Каннские хроники. 2006–2016

© Даниил Дондурей, Лев Карахан, Андрей Плахов, Нина Зархи, Евгений Гусятинский, 2017

© ООО «Новое литературное обозрение», 2017


* * *Предисловие

В 2006 году мы – Даниил Дондурей, Лев Карахан и Андрей Плахов – встретились, чтобы обсудить итоги очередного Каннского кинофестиваля на радио «Культура». Доработанная стенограмма нашего разговора была опубликована в журнале «Искусство кино». Так возникла традиция: встречаться после фестиваля и обмениваться каннскими впечатлениями.

Замысел книги появился, когда количество наших напечатанных в «Искусстве кино» собеседований стало приближаться к юбилейной цифре десять. Стимулом было и то, что в 2017 году кинофестиваль в Каннах проводится уже в семидесятый раз.

Дважды состав собеседников менялся. В 2008-м Д. Дондурей и Л. Карахан обсуждали итоги фестиваля вместе с Евгением Гусятинским и Ниной Зархи. В 2009-м – с Е. Гусятинским. Неизменным оставалось желание разглядеть на каннском экране те тенденции времени, которые в текущей повседневности не всегда различимы. В каннских программах, собирающих лучшие фильмы мирового репертуара, всегда пульсирует нерв тематических, проблемных, стилевых новаций, которые рождаются одновременно, зачастую в максимально удаленных друг от друга точках земного шара. Они свидетельствуют не только о грядущих, но и о происходящих сейчас, на наших глазах, однако порой невидимых переменах.

Мы пытались составить из наших киноведческих наблюдений портрет времени. Диалоги дополнены тремя авторскими статьями. Во введении Даниил Дондурей размышляет о роли, которую уникальный Каннский фестиваль играет в мировом кинопроцессе. Лев Карахан и Андрей Плахов рассуждают в своих статьях о каннских событиях в контексте общих тенденций развития кино и культуры на рубеже XX – XXI веков. Не обошлось без заочного продолжения споров, которые не утихали в ходе наших разговоров. Каждому хотелось утвердить свою позицию не только в оценке тенденций развития кино, но и в интерпретации таких, казалось бы, частных, а на самом деле значимых для этих тенденций событий, как, скажем, встреча в 1998 году на каннской лестнице директора (а затем президента) фестиваля Жиля Жакоба с Ларсом фон Триером.

Название книги – «Каннские хроники» – подразумевает осмысление кино и времени на примере конкретных ежегодных программ. Но хроники –

это еще и мы, авторы, пораженные неизлечимым каннским вирусом и не устающие разгадывать каннские послания, сверяя с ними наши очень разные кинематографические и мировоззренческие представления.

Наша особая благодарность за помощь в работе над книгой киноведу Анне Закревской.Институт (кино)культуры, или Каннские парадоксы

Даниил Дондурей

Такой уникальный феномен, как Каннский фестиваль, нуждается в осмыслении его предназначения, устройства, явных и скрытых функций, пройденного пути, потенциальных перспектив. Каннский фестиваль – это огромный этап не только в пространстве кинематографа, его искусства, но и в социальных процессах, политике, бизнесе. Это результат амбиций, стратегий, тактик. Это многосторонние попытки расширить представления и о кино, и о его пребывании в реальности. У искусства, как известно, много функций, но есть и миссия, которая обсуждается менее всего. Это так называемая работа со Временем (конечно, с заглавной буквы). Речь идет не только об освоении прошедшего времени, но и о прогнозировании будущего – прямом, косвенном, подсознательном, разной степени интенсивности.

Все современные экономические теории почти через сто лет после возникновения первых фестивалей предполагают, что человечество движется от прежнего понимания эффективности, рациональности, здравого смысла к принципиально иному подходу, согласно которому будущее зависит от человеческого капитала. От индивидуальных усилий. От свойств личности, от гуманизации бизнес-технологий, от нагрузок, очень, казалось бы, далеких от кино. То есть от инвестиций, технических достижений, наличия полезных ископаемых – от традиционно значимых обстоятельств.

Основным ресурсом нашего развития станет усложнение человека. Такой процесс немыслим без свойств, которые сегодня не кажутся сверхактуальными и, разумеется, успешными. Многое будет зависеть от противоречивой, ошибающейся, сомневающейся – в сущности, креативной (не в банальном смысле этого слова) личности.

Перейти на страницу:

Похожие книги

О медленности
О медленности

Рассуждения о неуклонно растущем темпе современной жизни давно стали общим местом в художественной и гуманитарной мысли. В ответ на это всеобщее ускорение возникла концепция «медленности», то есть искусственного замедления жизни – в том числе средствами визуального искусства. В своей книге Лутц Кёпник осмысляет это явление и анализирует художественные практики, которые имеют дело «с расширенной структурой времени и со стратегиями сомнения, отсрочки и промедления, позволяющими замедлить темп и ощутить неоднородное, многоликое течение настоящего». Среди них – кино Питера Уира и Вернера Херцога, фотографии Вилли Доэрти и Хироюки Масуямы, медиаобъекты Олафура Элиассона и Джанет Кардифф. Автор уверен, что за этими опытами стоит вовсе не ностальгия по идиллическому прошлому, а стремление проникнуть в суть настоящего и задуматься о природе времени. Лутц Кёпник – профессор Университета Вандербильта, специалист по визуальному искусству и интеллектуальной истории.

Лутц Кёпник

Кино / Прочее / Культура и искусство
100 великих зарубежных фильмов
100 великих зарубежных фильмов

Днём рождения кино принято считать 28 декабря 1895 года, когда на бульваре Капуцинок в Париже состоялся первый публичный сеанс «движущихся картин», снятых братьями Люмьер. Уже в первые месяцы 1896 года люмьеровские фильмы увидели жители крупнейших городов Западной Европы и России. Кино, это «чудо XX века», оказало огромное и несомненное влияние на культурную жизнь многих стран и народов мира.Самые выдающиеся художественно-игровые фильмы, о которых рассказывает эта книга, представляют всё многообразие зарубежного киноискусства. Среди них каждый из отечественных любителей кино может найти знакомые и полюбившиеся картины. Отдельные произведения кинематографистов США и Франции, Италии и Индии, Мексики и Японии, Германии и Швеции, Польши и Великобритании знают и помнят уже несколько поколений зрителей нашей страны.Достаточно вспомнить хотя бы ленты «Унесённые ветром», «Фанфан-Тюльпан», «Римские каникулы», «Хиросима, любовь моя», «Крёстный отец», «Звёздные войны», «Однажды в Америке», «Титаник»…Ныне такие фильмы по праву именуются культовыми.

Игорь Анатольевич Мусский

Кино / Энциклопедии / Словари и Энциклопедии
Анатомия страсти. Сериал, спасающий жизни. История создания самой продолжительной медицинской драмы на телевидении
Анатомия страсти. Сериал, спасающий жизни. История создания самой продолжительной медицинской драмы на телевидении

«Анатомия страсти» – самая длинная медицинская драма на ТВ. Сериал идет с 2005 года и продолжает бить рекорды популярности! Миллионы зрителей по всему миру вот уже 17 лет наблюдают за доктором Мередит Грей и искренне переживают за нее. Станет ли она настоящим хирургом? Что ждет их с Шепардом? Вернется ли Кристина? Кто из героев погибнет, а кто выживет? И каждая новая серия рождает все больше и больше вопросов. Создательница сериала Шонда Раймс прошла тяжелый путь от начинающего амбициозного сценариста до одной из самых влиятельных женщин Голливуда. И каждый раз она придумывает для своих героев очередные испытания, и весь мир, затаив дыхание, ждет новый сезон.Сериал говорит нам, хирурги – простые люди, которые влюбляются и теряют, устают на работе и совершают ошибки, как и все мы. А эта книга расскажет об актерах и других членах съемочной группы, без которых не было бы «Анатомии страсти». Это настоящий пропуск за кулисы любимого сериала. Это возможность услышать историю культового шоу из первых уст – настоящий подарок для всех поклонников!

Линетт Райс

Кино / Прочее / Зарубежная литература о культуре и искусстве
Публичное одиночество
Публичное одиночество

Что думает о любви и жизни главный режиссер страны? Как относится мэтр кинематографа к власти и демократии? Обижается ли, когда его называют барином? И почему всемирная слава всегда приводит к глобальному одиночеству?..Все, что делает Никита Михалков, вызывает самый пристальный интерес публики. О его творчестве спорят, им восхищаются, ему подражают… Однако, как почти каждого большого художника, его не всегда понимают и принимают современники.Не случайно свою книгу Никита Сергеевич назвал «Публичное одиночество» и поделился в ней своими размышлениями о самых разных творческих, культурных и жизненных вопросах: о вере, власти, женщинах, ксенофобии, монархии, великих актерах и многом-многом другом…«Это не воспоминания, написанные годы спустя, которых так много сегодня и в которых любые прошлые события и лица могут быть освещены и представлены в «нужном свете». Это документированная хроника того, что было мною сказано ранее, и того, что я говорю сейчас.Это жестокий эксперимент, но я иду на него сознательно. Что сказано – сказано, что сделано – сделано».По «гамбургскому счету» подошел к своей книге автор. Ну а что из этого получилось – судить вам, дорогие читатели!

Никита Сергеевич Михалков

Кино