Каннские хроники. 2006–2016

Е. Гусятинский. А какая же?

Д. Дондурей. И социальная в том числе.

Л. Карахан. Она стилизована под социальную историю, но говорит Ханеке о своем понимании глобальной истории – и не только истории Германии, конечно. Его фильм на самом деле – это приговор современному человеку, каким мы его знаем, а вовсе не конкретным героям или конкретному времени.

Е. Гусятинский

. Это история вообще про общество, про то, как устроены отношения между людьми.

Л. Карахан. Это и называется в терминах твоей любимой эстетики – «метафора». Его фильм – глобальная метафора.

Е. Гусятинский. Ну хорошо, я согласен, что это метафора, но согласитесь, что это другой ее уровень.

Л. Карахан. По сравнению с Триером?

Е. Гусятинский

. Да, по сравнению с Триером.

Л. Карахан. Здесь мы не спорим.

Без истерики. Канны-2010

Даниил Дондурей,

Лев Карахан,

Андрей Плахов

Д. Дондурей. Большинство наблюдателей последнего Каннского фестиваля практически договорились, что в этом году он получился неудачным. Программа слабая – может быть, на фоне звезд прошлого года, а может, из-за отсутствия концептуальных манков или хитрых разработок арт-директора господина Тьерри Фремо – не знаю, по какой причине. Какие-то сюрпризы вроде фильма «Дядюшка Бунми, который помнит свои прошлые жизни» Апичатпонга Вирасетакуна возникли уже в самом конце, когда оценка события созрела и утвердилась. Согласны ли вы с этим мнением, или оно слишком стереотипное? Я имею в виду и оценку работы отборщиков, и суждения о том, что в самой индустрии чувствуется какое-то отсутствие вдохновляющего драйва.

А. Плахов. Отчасти это так: кризис сказывается на киноиндустрии. Крупных имен и фильмов в этом году было действительно меньше, чем в прошлом. Но вообще судить о качестве фестиваля следует через некоторое время. Поначалу легко сделать ошибку, и потом, все ведь относительно. Год назад тоже говорили, что фестиваль неудачный. Было очень много ожиданий, поскольку тогда, наоборот, оказались представлены очень крупные имена – просто джентльменский набор. Но когда за именами пошли фильмы, то по большей части они разочаровывали, если не считать выдающейся «Белой ленты» Михаэля Ханеке и по-своему выдающегося «Антихриста» Ларса фон Триера. В сущности, так всегда и бывает: в памяти остаются один, два, максимум три фильма, остальное уходит. Но тем не менее каннская планка никогда не опускается ниже некоего заданного уровня. И в этом году фестиваль все равно был чем-то существенным поддержан. Мне кажется, он продолжал линию прошлогоднего в том смысле, что и тогда, и сейчас были представлены некие «духовные искания» – такое противное, старомодное словосочетание из советского жаргона. Теперь оно опять актуализировано, причем не у нас. Поиски Бога, можно так сказать, или каких-то других ценностей из разряда духовных, иначе не назовешь. Они заменили социальную проблематику, отодвинули на периферию политическое кино, которое совсем недавно доминировало на том же Каннском фестивале. В этом смысле нынешние Канны оказались вполне «в русле» того, что происходит с кино и с человечеством в последнее время.

Д. Дондурей

. У вас не было ощущения не то чтобы провала, но какой-то, может быть, неподвижности участников коллекции этого года? Несостоявшегося взлета?

А. Плахов. Разумеется, были слабые фильмы.

Д. Дондурей. В прошлом году хотя бы была энергетика за счет того, что тот или иной Акела промахнулся. Имена великие, а у них не получилось. И людям было интересно свои естественные ожидания проверять реальностью. В этом году было огромное количество режиссеров второго ряда – не будем скрывать, не из первой десятки, поэтому и не было этой энергии разочарования.

А. Плахов. Да, уровень участников был не столь эксклюзивным. Но дело в том, что состав первого ряда постоянно меняется. Сегодня уже понятно, что не могут одни и те же режиссеры из каннской номенклатуры клепать шедевры, они как художники все-таки не вечны, и их потенциал не безграничен. Ханеке – это сравнительно новый для фестивального ареопага режиссер, но и ему тоже уже под семьдесят. Практически все основные игроки каннской сборной, какой она была еще недавно, старообразны, и жить только за счет нее невозможно. Рейтинги итогов нулевых годов, которые были проведены разными экспертными командами незадолго до фестиваля, показали, что на самом деле реальный состав героев нашего кинематографического времени уже совершенно другой. Сейчас среди первых нужно называть именно Апичатпонга Вирасетакуна, Цзя Чжанкэ, то есть тех режиссеров, которые и были, собственно, представлены в Каннах. Так что это не понижение уровня, а просто некое перемещение по оси времени, но также и в пространстве, смещение оттенков, изменение кадрового состава, так сказать, ротация лидеров.

Д. Дондурей. Пришел отдел кадров нового времени и половину персонала поувольнял.