Капер Его Величества

– Я умею отдавать настоящие приказы!

Помощник ехидно развел длинными руками:

– Простите, сэр, не приходилось видеть.

– И слышать, – просипел штурман.

Кидд остолбенел от возмущения:

– Так вы что, считаете, что я не способен отдать настоящий приказ?!

– Нет, вы способны, но просто нам видеть не приходилось, как вы их отдаете.

Кидд тряхнул головой:

– Какой отдать приказ?

Офицеры в который уже раз переглянулись. И Каллифорд сказал негромким, равнодушным голосом:

– Отдайте, например, приказ завтра с рассветом выйти из гавани.

– Зачем?

– Как – зачем, а французы?! Мы атакуем их. Не полковник Маллин и не этот его «Повелитель морей». Капитан Кидд и его «Блаженный Уильям» – вот кто будет настоящим героем.

Взгляд Кидда загорелся.

– Я отдаю такой приказ!

– Надо позвать кого-нибудь.

– Зачем?

– Надо, чтобы все убедились, что это ваша воля, что именно вы герой, а не какой-то там полковник.

Все уже понявший Билли кинулся на нижнюю палубу и мгновенно привел боцмана и троих канониров, которые и стали свидетелями того, что приказ о тайном бегстве из эскадры полковника Маллина был отдал именно капитаном Киддом, а не кем-либо иным. Отдание приказа было тут же отмечено еще одним стаканом рома, и это было последнее великое дело, совершенное Уильямом в этот день.

Он со спокойной душой отправился спать.

Рассвет подал лишь первые признаки своего приближения, а якорь «Блаженного Уильяма» был уже поднят. По вантам поползли десятки матросов. Команды отдавались вполголоса. Никаких боцманских дудок и горнов.

Каллифорд (именно он распоряжался при спящем капитане) следил не столько за тем, как идет установка парусов, сколько за тем, что происходит на берегу и на «Саутгемптоне».

Там ничего не происходило. И чем дольше это продолжалось, тем отчетливее вырисовывались контуры успеха. Пока люди Маллина поднимут паруса, выдерут якоря из дна да, господи, пока они глаза продерут, «Блаженный» уже выйдет из бухты.

В запасе у него будет не менее двух часов. За это время при свежем утреннем бризе можно будет уйти на безопасное расстояние.

Можно было бы тронуться с места ночью, но только в том случае, если бы бухта была хотя бы отчасти знакомой. В темноте слишком велик риск сесть на донный камень или горб отмели.

С каждой секундой уверенность Каллифорда в успешном завершении операции крепла.

«На берегу, правда, оставалось около сотни его людей. Но что поделаешь, – философски заключил Рваная Ноздря, – люди – это то, чем чаще всего приходится жертвовать в жизни. Тем более сомнительно, чтобы полковник повесил их всех в наказание бежавшим. Это слишком даже для закоренелого строителя военных тюрем».

Берджесс сообщил, что все готово.

– Кладите руль к ветру. Будем потихоньку выбираться.

Смелость, с которой действовал Каллифорд, объяснялась еще и тем, что на случай неудачи у него было алиби. Все можно было свалить на этого полоумного Кидда. Приказ он отдавал при свидетелях.

Каллифорд снова подошел к фальшборту и стал вглядываться в очертания флагмана – до него было не более двух кабельтовых. Утренняя дымка быстро рассеивалась. Кажется, они до сих пор ничего не заметили. Нет, дьявол, заметили! Над бортом замелькали треуголки. Кто-то начал карабкаться на фок-мачту, в гнездо впередсмотрящего.

Не-ет, опоздали.

«Блаженный» уже набрал вполне ощутимый ход. Войдя в облако утреннего тумана, он громко хлопнул парусом, как бы прощаясь с товарищами по эскадре.

Неприятность для остающихся заключалась еще и в том, что сам полковник находился на берегу.

Пока он проснется, пока он доберется до «Саутгемптона», пока он…

Каллифорд самодовольно осклабился:

– Эй, там, на носу, воду смотреть!

Выход из бухты – две песчаные косы, густо поросшие наклоненными в сторону моря пальмами, – быстро приближался.

Юмор ситуации заключался в том, что в тот самый момент, когда «Блаженный Уильям» стремился покинуть бухту, кое-кто собирался в нее проникнуть.

Два десятка длинных индейских пирог, набитых французами до предела.

Вчерашние буканьеры, скрывшиеся при появлении английской эскадры, попали в лапы французского патруля. Дело в том, что в одной из соседних бухт укрывались от любопытных глаз два рейдера, плавающих под белолилейным флагом. Капитан Делез, взвесив все обстоятельства, решил, что у него есть шансы разгромить англичан.

Первое – фактор неожиданности. Судя по тому, что британцы высадились на берег и даже устроили пикник, никакого нападения ни с суши, ни с моря они не ждут.

Второе – если ударить сразу с двух сторон, это сведет на нет некоторое преимущество противника в численности.

В совокупности этих двух обстоятельств должно было хватить для победы.

Поскольку с моря невозможно подойти незамеченным, ставку надо сделать не на артиллерийскую дуэль, а на абордаж. Его легче всего провести с помощью пирог. Пока англичане будут продирать глаза и раздувать фитили своих пушек, пироги пересекут бухту и пришвартуются к обреченным английским посудинам.

А там уж начнется…

В общем, расчеты капитана Делеза следует признать верными. Все вышло бы так, как он задумал. Когда бы не одно обстоятельство.