Капитан Багровой Тьмы

— Отставить общий бардак, — неожиданно рявкнул генерал в зеленом пехотном мундире, видимо, это и был начальник учений Андрей Буря. — Стреляет только первый арбалет. Поглядим, каков сей офицерик в серьезном деле.

Генеральская свита разразилась обидными смешочками: дескать, сам напросился. Поскрипывая зубами, Тарх приказал зарядить головную установку. Неловко толкаясь, солдаты уложили на направляющие желобки все четыре стрелы, и два сержанта стали крутить ворот, взводя метательное устройство.

— Арбалет этого типа заряжается шестью боеприпасами, — прикрикнул кто-то сзади. — Поручик, прикажи еще два болта поднести.

Не оборачиваясь, оборотень бросил:

— Куда их совать, в промежность тебе, что ли? Не знаешь матчасти, так заткнись, ублюдок гвардейский.

За спиной наступила мертвая тишина, и поручик начал догадываться, что какой-то высокий чин налился пунцовым цветом, остальные же штабники ждут развязки. Однако гром не грянул, и после недолгого молчания начальник учений зычно распорядился:

— Продолжайте, поручик. Не отвлекайтесь.

Сержанты и подоспевший на подмогу бородач Петруха методично вращали зарядное колесо. Рычаги механизма ползли назад, натягивая крепкий, в рукав толщиной, канат тетивы.

Гарнизонные оружейники не подвели: тетива не лопнула, как опасался Тарх, и даже не провисла, а натянулась по всем правилам. Зафиксировав метатель отлитым из бронзы спусковым крюком, поручик обернулся к старшим офицерам, испросил у генерала Бури разрешения обратиться к командиру полка и, держа ладонь у козырька кивера, осведомился:

— Господин полковник, куда положено стрелять по учебным целям — перед носом корабля или позади кормы?

Полковник Самилко, всю жизнь служивший во второсортных периферийных гарнизонах, редко участвовал в настоящих маневрах с практической стрельбой. Не зная, что ответить, он позорно замешкался, с жалобным отчаянием поглядывая на столичных командиров. Ответил бригадный генерал в сером кителе и белых лосинах, выдававших его принадлежность к гвардейской кавалерии.

— А ты зацепи киль флагманского кораблика, — посоветовал он с недоброй улыбочкой. — Засчитаем победу в этом эпизоде.

Судя по голосу, именно этот столичный хлыщ посоветовал оборотню зарядить лишние стрелы, за что был послан по конкретному адресу. Тарх почему-то подумал, что генерал мог обидеться и теперь станет делать ему разные гадости. Появилось желание превратиться в кошкогиену и попробовать клыками генеральское мясо…

— Слушаюсь, ваше высокопревосходительство! — прогавкал Тарх и снова повернулся к арбалетному станку. — Дальномерный пост, дистанцию, скорость, высоту!

Дальномерщик, тщедушный очкарик третьего года службы, продиктовал данные, дважды сбившись. Резво подбежав к дальномеру, бородатый фельдфебель-резервист, не желавший принюхиваться к десантным кулачищам, оттолкнул пацана и назвал совсем другие цифры.

— Вот теперь больше на правду похоже, — проворчал поручик.

Он установил угол возвышения станка, ввел поправку на ветер и температуру, развернул орудие на положенное упреждение. Тем временем флотилия условного противника уже снижалась, замедляя полет. Воздушный отряд явно готовился приземлиться в поле и высадить десант рядом с дорогой, чтобы ударом во фланг опрокинуть марширующую колонну.

В увеличительном стекле прицела Тарх видел плавные обводы головного брига, трепыхание парусов на мачтах, натянутые на проволочный каркас кожаные перепонки крыльев. По бортам корабля были нарисованы алебарды с крылышками — эмблема Голубых Драгун, элитного полка воздушной кавалерии.

Изображение брига в окуляре слегка пульсировало и словно переливалось волнами. Эти искажения создавали упрятанные внутри корпуса волшебные камни или сосуд с магической жидкостью. Именно силы подобных амулетов заставляют обычный морской корабль подниматься в воздух и двигаться втрое быстрее конского галопа.

Летучие мишени были пока далековато, поэтому Тарх воспользовался запасом времени, чтобы тщательно прицелиться. Сзади продолжали соваться с ненужными советами:

— В таблицы стрельбы загляни, олух.

— Загляни себе в задницу, — огрызнулся через плечо поручик.

Он довернул вертикальный маховичок, сводя направляющие, чтобы залп получился более кучным. Затем переместил переводчик стрельбы в положение «Залп». За спиной немедленно противно хохотнул бригадный генерал:

— Может, лучше по одной стрелять?

По-прежнему не оборачиваясь — будто не разглядел, с кем разговаривает, оборотень очень подробно рассказал, в какие дыры засунет советчику — причем именно по одной — все четыре стрелы. Затем плавно потянул спусковой рычаг.

Тетива со звоном сократилась. Сила упругости, пропорциональная растяжению, швырнула стрелы в небо под острым углом к горизонту. Четыре оперенных стержня отправились в полет, вычерчивая плавную параболу. Боеприпасы взмыли чуть повыше заходивших на посадку бригов, после чего устремились вниз. Рулевой флагмана попытался отвернуть, но одна стрела все-таки вонзилась в киль. Батарея радостно завопила.