Капитан гренадерской роты

— Кто вам мешает, садитесь и рассказывайте.

Он сейчас же покойно уселся в кресло, вытер лицо платком и начал подробно передавать цесаревне свой разговор с маркизом.

— Ну, это все старая история! — заметила она.

— Позвольте, есть и новенькое. Самый интересный разговор у нас был за бургонским. Маркиз просил заверить вас, что всегда король французский рад ссудить вам знатную сумму, но что при этом необходимо, чтобы от вас дано было шведам письменное обязательство.

— Я знаю, что они употребляют все силы для того, чтобы заставить меня решиться на такой поступок, который будет и против моей совести и против памяти отца моего. Но и вы тоже знаете, что я не соглашусь на это, хотя бы даже через мое несогласие пропало мое дело.

— Все это так, ваше высочество, но, обдумав хорошенько, я вижу, что теперь для нас настало самое серьезное время и что нам не мешает вслушаться в слова маркиза.

— Да ведь затем же я и послала вас к нему. Я готова вслушиваться в слова его; что же говорит он?

— Он говорит, что отдаленность мешает королю французскому прямо и непосредственно действовать и он поставлен в такое положение, что сам, кроме денег, не может предложить вам никакой помощи. Он может только вооружить своих союзников, шведов, которые расположены к вам.

— Знаю я это расположение! — перебила Елизавета.

— Ну да, конечно, маркиз и не скрывает, что за свою услугу шведы потребуют вознаграждения, следовательно, теперь нужно решить вопрос: какого рода вознаграждение можно дать им? Он просит, ваше высочество, выразить письменно ему, маркизу, он даст вам клятвенное заверение в том, что этот документ останется вполне тайным и никогда не выйдет из его рук. Он только уведомит короля о его содержании, и тогда король употребит все силы и все свое влияние на шведов для того, чтобы они начали войну, которая может доставить вам престол… Потом он говорил о том, что правительница, принц Антон и Остерман сами чувствуют себя здесь иноземцами, что слабое и постоянно трусящее правительство не станет разбирать средств, не станет заботиться о пожертвованиях, лишь бы только отделаться от войны и купить мир у шведов. А шведы, конечно, воспользуются этим случаем, и что же из этого выйдет? Им будет сделана гораздо большая уступка, чем та, которой они у нас просят…

— Маркиз нас пугает и еще большими ужасами, ваше высочество, — продолжал Лесток, в то время как Елизавета, опустив голову на руки и не спуская глаз со своего хирурга, сдвинув темные свои брови, вдумывалась в каждое его слово, — маркиз нас пугает тем, что если вы не условитесь заранее со шведами, и на прочных основаниях, то они объявят себя за внука Петра, за вашего племянника герцога голштинского, они возведут его на престол, и тогда вы окажетесь навсегда уже удаленною от трона. Вот и все наше объяснение, — закончил Лесток. — От себя я не прибавил ни слова. Все это действительно очень важно, и нам необходимо взвесить каждое слово маркиза.