Капитан «Неуловимого»

– Деньги на военные производства – это огромные деньги, вот хозяева этих производств и подготовили всё. Да и правительству США это выгодно: сильный экономический подъём, отсутствие безработицы, вливание денег в экономику – всё это огромный шаг вперёд. К слову, нападение Германии на Советский Союз – тоже их работа, совместная с Британией. Большая часть заводов в Германии принадлежат американцам, им выгодна война с нами, они таким образом деньги зарабатывают. Я потому и не люблю пиндосов – так штатовцев называют. Надеюсь, они понесут от японцев максимально возможные потери. Честно сказать, я был бы не против стать капитаном одной из японских подводных лодок и повоевать против пиндосов – с удовольствием. Но так, чтобы они не узнали: очень мстительные, засранцы. Впрочем, как и я.

– Финнов ты тоже не любишь.

– Этих падальщиков любить нельзя, только уничтожать, как заразу. Не знаю, откуда у меня такая неприязнь к ним, но я готов их голыми руками убивать. К немцам такого нет.

– Может, до потери памяти какой-нибудь случай с финнами был? – Это не вопрос был – утверждение: чтобы Сталину да не доложили.

– Не знаю, – вздохнул я, – память не вернулась. Откуда-то же я знаю столько языков, да и характер поменялся. Так что и ненависть к этому народу может иметь свои причины, просто я о них ничего не знаю.

Сталин был задумчив и заинтригован. Мы ещё немного пообщались и расстались. Надеюсь, я не наговорил лишнего? Хотя наплевать, наговорил так наговорил. Одним Союзом Земля не ограничивается; если что, устроюсь в другой стране.

С такими мыслями я доехал до гостиницы на машине, закреплённой за мной наркоматом, и, приняв душ, отправился спать.

* * *

Вот что я не люблю в многоместных номерах, так это соседей. Всегда предпочитал жить один. Но тут же коммунизм: всё для всех и всё для тебя. Однако если возьмёшь государственное, что считается общим, то или срок десять лет, или пуля в лоб. Не люблю эти двойные стандарты, когда говорят одно, а делают другое.

И вот при всеобщей уверенности, что всё твоё – это наше, на меня начали поглядывать несколько косо: мол, собственник, всё для себя. Нет, я пытался маскироваться, но не сильно получалось. Если меня так воспитали, что я могу сделать? Ломать себя? Не думаю, а точнее, я против. Кроме того, я действительно собственник, привык жить с комфортом. И жил я хорошо, особенно если сравнить с нищетой людей вокруг. Ну привык я жить, когда у меня всё есть.

Поэтому продовольствием, которое я покупал на рынках в разных городах Союза или в той же Германии, а также пивом в бочках, винами я не делюсь. Разве что когда гости приходят, поражаю их разнообразием блюд. Поэтому многие и думают, что у меня в квартире всегда полные закрома: еда, одежда, ковры, да даже граммофон.

Но ведь я столько отдал Союзу: трофеи, оружие, боеприпасы, да то же продовольствие. А меня всё равно обвиняют в собственничестве. И делают это между собой, в компаниях. Думаю, всё дело в том, что я делился с государством, а им ничего не перепадало, и их недовольство – банальная зависть таких же собственников. Да, я привык ни в чём себе не отказывать и не вижу в этом ничего плохого. Живу как хочу.

И да, мне не нравится делить комнату с чужими для меня людьми, если это, конечно, не красивая девушка. Я просил отдельный номер, но мне отказали: мол, таких нет. Ага, а семнадцать пустых номеров в гостинице на ремонте, что ли? Вот только я его что-то не видел. В общем, живу с коллегами.

А тех, кто на меня ворчал, завидовал, жаловался да кляузы писал, я к себе больше не приглашал, несмотря на их намёки. А зачем? Чтобы меня снова потом между собой грязью поливали? Нет уж.

Это в основном на Севере было, до того, как я с Ингой жил, и после. Я и с ней-то расстался ещё и потому, что она поддакивала и соглашалась со многими неприятными вещами, которые обо мне говорили. Ну и строить меня пыталась, под каблук загнать. Она мне не изменяла, но характер и желание выйти замуж за дважды Героя толкали её на разные, не самые красивые, выходки. Для неё это видимо норма: заинтересовать и женить. Ну а для меня нет. И на черта мне такая нужна? Погнал, и рад этому.

Теперь о соседях. Я очень не люблю, когда меня будят, предпочитаю сам просыпаться. В номере я настроил сигнальную сеть на нашу комнату и прописал в ней обоих соседей. Я привык к сигнализации, которая всегда предупреждает меня о нарушении границ. Поэтому для меня стало неприятной неожиданностью, когда меня потрясли за плечо.

Я едва унял бешенство: не люблю прикосновений, особенно таких, в постели, да и когда мои вещи трогают без спросу, тоже не люблю.

– Командир, к тебе фельдъегерь.

Надо же, я так крепко спал, что не услышал стук. В общем, неудивительно: пришёл поздно, мои соседи все уже спали. Стараясь не разбудить их, я принял душ и отправился спать, и вот так крепко уснул. На стук в дверь первым вскочил особист и, натянув брюки, открыл дверь, за которой стоял фельдъегерь, прибывший ко мне. Вот особисту и пришлось меня разбудить.