Капитан прыгуна К2.0

Как иначе объяснить наше превосходство в развитии, если не преимуществом в исходных данных? Разве смогли бы мы, выброшенные почти в одно время, в почти идентичные условия, развиваться быстрее, чем наша братская ветвь? Мы, чьи старцы способны и сегодня порождать хаос? Мы, чья вера опиралась с древних времен на подозрительно подробные и точные знания о Вселенной? Насколько естественнее для нас было бы обожествлять все, чему еще нет объяснения, в инстинктивной потребности контролировать окружающие условия и собственную жизнь, как это делали люди?

- Будто эксперимент чей-то, - прервала я возникшее молчание. – Что будет, если выбросить две идентичные группы на одинаковые планеты, но с разными исходниками.

Уома улыбнулся:

- Только затянулся эксперимент, или экспериментатор исчез.

- Ты отважный эомелии, - рассмеялась я. – Тебя гордые потомки правящих родов из первого круга слушать не захотят.

- А что они мне сделают? Лишат пожизненно права вхождения в Совет?

Я совсем развеселилась на этой отсылке к моему наказанию.

- Одна моя подруга, - продолжил Уома, - много о тебе спрашивала, когда я обмолвился, что по долгу службы знаком с ирра Илмерой. Она работает в юридическом отделе объединенных советов служащих, и ее прямо-таки возмущает та свобода власти, которой обладает первый круг. Она называет это атавизмом. В чем я с ней согласен. Говорит, с ней много кто солидарен.

- Да? – Я действительно удивилась.

Уома жестом подтвердил свои слова.

- Глеб, - я обернулась к приближающемуся чистокровному.

На станции наш экипаж пребывал уже двое суток, но окружающие до сих пор оглядывались на моего широкоплечего, улыбчивого землянина со стремительной пружинистой походкой, которая в минуты опасности мгновенно менялась на плавную и осторожную. Особенно им интересовались тала в поиске сексуальных связей. Девушка с маркировкой лаборанта на плече едва ли не взглядом в нем дыру просверлила, пока мимо шла, аж обернулась. Всем прекрасно известно, что он – мой ийнэ, но все так же знают, что этот Глеб – землянин, а значит, по умолчанию виделся шанс испробовать ласки необычного прыгуна. Черт бы побрал свободные нравы людей! Их способность вести беспорядочную половую жизнь в браке с каждым днем злила меня все сильнее! Как мне объяснить всем этим тала, что мой чистокровный иного склада человек?

Глеб поприветствовал эомелии Уома и обернулся ко мне:

- Пойдем, пора.

Я подавила приступ паники, который, само собой, не укрылся от глаз ийнэ. Он взял меня за руку и бережно сжал мои пальцы.

- Все будет хорошо, - на русском проговорил он. – Ты будешь чудесной мамой.

Уома тактично отошел в сторону, проявив интерес к живописному виду нашей прекрасной планеты.

Я протяжно выдохнула.

Те, кто был в зале, могли увидеть мои разыгравшиеся некстати, неподобающие эмоции, но мне почему-то было все равно. Теперь я боялась собственной неуверенности. Кажется, диалог с Уома помогал мне отвлечься от беспокойства.

Глеб взял мою вторую руку, склонил голову, оперся лбом о мой лоб и заглянул в глаза:

- Знаешь, что я хочу?

- Что? – говорить на русском сейчас было так странно и так интимно.

- Чтобы ты научила моего ребенка ценить себя, быть непредсказуемой, смело защищаться и не бояться не угодить закону или родителю. Я хочу, чтобы эта девочка росла не прыгуном, а маленькой копией тебя.

- Но это же не по правилам. – Глеб никогда до этой секунды не упоминал ничего такого. Теперь я была и удивлена, и напугана еще больше, впрочем, страх длился всего несколько ударов сердца, а потом я поняла, что мой чистокровный прав. Прыгун, с какой любовью его не растили, оставался для своего капитана подчиненным, машиной, искусственным созданием – так не должно быть, хоть это и по правилам.

- А когда мы с тобой жили по уставу, ирра Илмера?

Я засмеялась, глядя на его широкую мальчишескую улыбку.

- А кто меня этому научил?

Он фыркнул:

- Не передергивай. Ты и до меня прекрасно справлялась. Пойдем. – Глеб отстранился, отпустил одну мою руку и потянул за собой к лифтам.

Все предыдущие выпуски родитель получал в стандартной форме с искусственным небиологическим аватаром в облике зрелого тала. Нервная система прыгуна всегда была частью корабля, защищенная слоями непробиваемых конструкций. Но не теперь. Кирра Каме – это нейроморф в полностью биологической оболочке. Как и почему ученым пришло в голову создать настолько уязвимый прыгун, нам пояснить никто не смог. Тим ожидал здесь найти следы отца, а с порога обнаружил едва ли не дом второй. Фэте по требованию Глеба предоставил всю информацию и лично познакомил со своей действующей командой.