Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов

— Что ты такое говоришь, Хасард?

— Я говорю, что я хитрее тебя и все замечаю. А тебе лишь бы кипрского вина выпить.

Санджак быстро вскочил и вышел на террасу, армянин за ним. Комендант внимательно вгляделся в шлюпку, качавшуюся на волнах в бухте возле волнореза.

— Разруби меня ятаган! — подскочив, вскричал он. — А ведь ты прав. Это не турецкая лодка, у нее совсем другие обводы.

— Где гости?

— Пошли к узнику, — ответил Санджак.

— Значит, у них пока не будет времени заниматься нами. Пойдем со мной.

— Куда?

— Дойдем до бухты.

— Крабов ловить пойдем?

— Нет, как следует рассмотрим шлюпку.

— Может, ты и прав.

Они огляделись и, никого не заметив вокруг, быстро стали спускаться по узкой, длинной лестнице, ведущей к самой воде. Дойдя до мола, возле которого была причалена шлюпка, Хасард поднялся на борт и подошел к румпелю. Надпись сразила его наповал: «Мочениго — Венеция».

— На твое несчастье, ты не умеешь читать, — сказал он.

— Зато ты умеешь. А мое умение — драться и убивать.

— Ну, тогда я должен тебе сказать, это венецианская шлюпка, и она носит имя знаменитого адмирала, который отважился встать на якорь возле Константинополя.

— Но может, это трофейная шлюпка, отбитая у венецианцев.

— Гм!.. — отозвался Хасард. — Ты что, не видишь, она почти новая?

— Ну и что ты на это скажешь?

Армянин погладил бороду, сплюнул на палубу и прикрыл глаза, словно собираясь с мыслями.

— Мне кажется, дело мутное.

— И мне так кажется, — ответил Санджак.

— И я бы хотел дать тебе совет.

— Говори.

— Этой же ночью надо послать лодку в Кандию и предупредить госпожу.

— И просить ее вернуться?

— Это было бы лучше всего.

— Думаю, ты прав. Если эти господа действительно посланцы султана, Хараджа с ними разберется. Нынче вечером, как только стемнеет, я велю снарядить большой каик с восемью гребцами и рулевым.

— И правильно сделаешь, Санджак, — сказал армянин. — Лично я хотел бы, чтобы сюда приехал и паша, чтобы лучше разобраться в этом деле.

— Но он занят осадой Кандии.

— Он может взять столько галер, сколько захочет. Они все равно без дела болтаются в водах залива. Ты со мной согласен?

— Полностью, — ответил комендант. — Ты снял с меня огромный груз. Пойдем посмотрим, чем заняты наши гости. Не будем возбуждать подозрений.

— Ха!.. Наверняка возятся с пленником.

Они сошли на берег с венецианской шлюпки и, медленно поднявшись по лестнице, вернулись на террасу. Первый, кого они встретили, был Мико, который широкими шагами расхаживал по террасе и курил короткий чубук.

— Где вы были? — спросил албанец таким тоном, словно был по меньшей мере младшим визирем.

— Ходили за крабами, — с готовностью ответил армянин. — Мы хотели угостить вас отменным блюдом, но море сегодня неспокойно, и на песке мы не нашли ни одного из этих вкусных ракообразных, которые так нравятся Харадже.

— Значит, сегодня ужин будет скудным, — не без иронии заметил Мико, пристально глядя на армянина.

— В замке Хусиф всегда хорошо кормят, — резко ответил Санджак. — Никто из гостей пока не жаловался на стол племянницы великого паши.

— Вы послали рыбаков в море?

— И они уже вернулись с полными сетями. В нашей маленькой бухте водится много рыбы, и особенно много устриц.

— Мой господин их очень любит, — сказал Мико.

Санджак подозрительно на него взглянул и вдруг спросил:

— А какой чин имеет твой господин в Константинополе?

— Он паша, один из самых уважаемых при дворе, к нему все прислушиваются. Он воевал в Азии и в Австрии, в куски разламывал клинки в войне с хорватами и сербами, сражался с венецианцами в Адриатическом море и носит очень знаменитое имя, которое ты когда-нибудь узнаешь.

— Значит, он сильный воин?

— На море и на суше. Султан не послал бы его сюда, если б не знал, какому человеку доверяет эту миссию.

— Но чего боятся в Константинополе? — спросил Хасард. — Что замок Хусиф со дня на день сдастся венецианцам?

— Государственные тайны не обсуждаются, — ответил хитрый албанец. — Мы наблюдаем, следим, составляем суждение, а потом доложим султану.

— О ком? — спросил армянин.

— Ступай писать бумаги, а еще лучше — вели распорядиться насчет ужина. В Константинополе не дожидаются заката, чтобы сесть за стол. Так пища лучше переваривается, и спится спокойнее. Ты меня понял?

— Ты слишком хорошо говоришь по-турецки, чтобы тебя не понять, — ответил армянин, стиснув зубы и испепелив албанца свирепым взглядом.

— Тогда ступай, точнее, убирайся вон.

— Это ты кому? — сказал Санджак, схватившись рукой за рукоять одного из клинков, висевших у него на красном шелковом поясе.

— Твоему приятелю, — ответил Мико. — И оставь в покое каджар. У меня на поясе их висит два, и никто не сравнится с албанцами во владении этими короткими кинжалами.

— Ты бросаешь мне вызов?

— Кто, я? У меня нет ни малейшего желания ни ломать клинки, ни нарушать приказ султана, тебе ясно? Султана.

Комендант опустил голову, что-то процедил сквозь зубы, но перечить не решился и удалился вместе с армянином, взгляд которого источал яд.