Вместо ответа Морская Старуха поднялась и пошла по отмели в глубину. Володя смотрел ей вслед. Погрузившись почти до плеч, она обернулась, недоумевая, почему он не идет за ней, и приглашающе махнула было рукой, но в этот момент послышался вдали еле различимый жалобный стон, и Старуха, охнув, схватилась за свою седую голову.
— Ой, ой, ой, все рыбки-мысли уплыли из сетей моей головы! — воскликнула она. — Спасибо, твой брат напомнил, что не водный ты человек.
Она вернулась, села на свой камень и, размотав пояс, — это была веревка, сплетенная, по виду, из морской травы, — принялась быстро-быстро, как фокусник, крутить концом этой веревки в зеленоватой воде. Та сначала замутилась, забурлила, а потом необычайно прояснилась, и Володя увидел далеко-далеко, в глубине, какое-то просторное строение вроде большого сарая — наверное, это и был амбар Морской Старухи, — а вдоль стен стояло то, что она называла «чумашками», — большущие берестяные сундуки или короба без крышек, наполненные до краев то ли зерном, то ли мельчайшими камушками. А приглядевшись, Володя понял, что это — икринки! Рыжие меленькие, блекло-зеленоватые, черные, тускло поблескивающие, как порох; а вот и знакомая лососевая икра — красно-янтарная, крупная…
— Видишь, какое богатство у меня хранится! Сколько икринок брошу в море, столько и рыбы уродится.
— Вот это да! — только и вымолвил Володя.
Морская Старуха между тем опустила в воду два плоских камушка и стукнула ими друг о друга. Тотчас в подводный амбар вплыли две длинненькие, узенькие, розовато-золотистые рыбки необычайной красоты, с черными хвостами и плавниками. Они хлопотливо зашныряли вокруг большого короба с самой крупной икрой, потом отплыли рядышком, плавник к плавнику, а на их округлых спинках стояла небольшая чумашка с икрой.
«Осетры тут приплывают и без крика поднимают крепко ввязнувший в песок с перстнем красный сундучок», — неизвестно Почему вспомнил Володя строки из «Конька-горбунка», хотя это были вовсе не осетры, а какие-то неведомые рыбки.
Морская Старуха между тем погрузила руку в воду и приняла у рыбок их ношу.
Выпрямившись, подала чумашку Володе:
— Возьми, пригодится. Когда найдешь тех, кого ищешь, брось эту икру в воду на месте удара большой волны — увидишь, что будет. Сейчас иди все прямо, все прямо — и ничего не бойся, что бы с тобою ни случилось. Твой брат тебя охраняет.
— Спасибо! — поклонился Володя — точь-в-точь как Унгхыр кланялась Хозяину Зайцев. — И вам спасибо, и моему… брату…
Морская Старуха довольно улыбнулась:
— Со счастьем иди!
Итаврид
Володя почти бежал по тайге. Не обращал он теперь внимания ни на темные тени, ни на таинственные шорохи. Но вовсе не потому, что после слов Морской Старухи: «Твой брат тебя охраняет!» — перестал бояться. Он хотел скорее оказаться с людьми, под их защитой, подальше от страшного чогграма. «И вовсе не с чего, — думал он сердито, — пылать ему ко мне такой уж благодарностью. Что я особенного сделал? Ну, вытащил стрелу. Да знал бы вообще, какое он чудовище, — бежал бы от него… Но почему к чогграму так по-доброму относятся и Хозяин Зайцев, и Морская Старуха? Или все эти божества и чудища друг за дружку стоят, или… А может, чогграм обо мне заботится потому, что я ему, чуть ли не единственный из людей, помог? Может, он привык, что люди его гоняют, и все? Может, это люди первые его обижать начали, а не он их?»
Эта неожиданная мысль заставила его остановиться. В жизни вообще все запутано, а в жизни здешних обитателей — еще того больше.
Володя стоял, рассеянно пиная покрытый голубовато-зеленым мхом ствол мощной осины, когда услышал за своей спиной легкое дыхание. Сразу обернулся. Перед ним стояла… девочка. Да, обыкновенная девчонка, Володя видел таких в селении Чернонда. Две косы, длинные и узкие глаза, круглое лицо с маленьким ртом. Она была вообще-то довольно хорошенькая… Высокая такая девчонка, ростом, наверное, с Володю, одетая в халат из тускло мерцающей материи. Смотрит внимательно, заботливо. Волосы у нее были черные, блестящие, как лакированные, в косы заплетены гладенько-гладенько! Ресницы пушистые, длинные. А платье ее как-то чудно шелестит, будто само с собою шепчется. Да оно никак из рыбьих перламутровых кож сделано! И по подолу малюсенькими ракушками украшено. Красиво!
— Это ты — Во-ло-дя? — забавно, как Унгхыр, растягивая его имя, спросила девочка. И тут же он догадался, кто перед ним.
— Да. А ты — Итаврид, Ита — Загадка? Она кивнула, не сводя с него глаз.
— Значит, бабушка Унгхыр тебя нашла?
— Нашла. А еще раньше к нам в селение пришел чингай, и его инау сообщили, что шаман желает нам зла. Мы с отцом сразу на нарты еду, оружие погрузили — и ушли из селения на побережье. Зачем из-за нас другие должны бояться? Пусть Чернонд нас теперь поищет. А потом пришла Унгхыр и сказала, что тебя унес унырк, но она верит, что ты спасешься, потому что у тебя есть брат среди лесных людей.
Володя слегка кивнул. Говорить о чогграме не хотелось: еще испугается Ита, убежит, куда он тогда денется? Но она взяла его за руку:
— Пойдем к отцу. И они пошли.