Капитуляция Японии во Второй мировой войне. За кулисами тайного заговора

Того был реалистом, и он считал ничтожным шанс, что союзники примут это предложение. Он включил этот пункт только по причине того, что это было требование военных, и потому, что он ощущал всю чувствительность этого вопроса. В древней Японии самурая традиционно узнавали по его мечам. Право носить оружие принадлежало только ему, и это ставило его, ясно и определенно, на вершину социальной пирамиды. Наследники самураев, офицеры армии и флота, ревниво охраняли свое право носить оружие, особенно желанный меч. Традиция говорила от имени этой полосы славной священной стали, заключенной в красивые деревянные ножны.

Культ меча восходит к малоизвестной предыстории Японии, когда богиня Солнца подарила меч своему внуку. Одной из трех священных реликвий Японии был и есть этот меч. Железные мечи были в ходу на Японских островах по крайней мере за шесть столетий до нашей эры. Изготовление мечей было всегда одним из благороднейших ремесел, и к нему относились с религиозным трепетом.

Когда кузнец изготавливал лезвие меча, он надевал кимоно, какое носил каждый придворный, вывешивал симэнаву (веревку, сплетенную из рисовой соломы, к которой прикреплялись бумажные ленты сидэ, по традиции помещавшуюся над входом в дом под Новый год), символ чистоты, и уединялся, прекращая общение с миром, для выполнения непростого и тайного задания. Это было подобно священнодействию. Мастер, изготавливавший мечи, должен был обладать высшими достоинствами и быть абсолютно преданным своему ремеслу. Меч был воплощением чистоты и справедливости; и существовало поверье, что, если нечестивые помыслы овладеют мастером в процессе ковки меча, они повлияют на крепость клинка и на его владельца. Такой меч никогда не будет служить добрым целям.

В древние времена самурай клялся своим оружием; эта клятва была нерушима, и ее могла нарушить только смерть. Меч был поистине священным оружием, которое должно было искоренять зло и утверждать справедливость. Искусные мастера изготавливали из качественной стали мечи длиной от двух до трех с половиной футов (длинный меч тати или дайто) и короткие мечи (катана). На протяжении столетий японские клинки славились на всем Востоке. Там, естественно, научились ценить эти произведения оружейного искусства.

Мундир офицера японской армии был неполон без этого избранного оружия. Японский офицер был готов потратить десятимесячную зарплату и, если необходимо, заложить свой дом и землю и выплачивать проценты в течение многих лет, только чтобы приобрести эту незаменимую вещь. Принимая во внимание эти тесные связи с мечом, экономические, исторические и эмоциональные, военный человек, и Того и кабинет прекрасно знали об этом, не мог отдать свой меч без борьбы. В конце концов, во времена правления деда императора был издан эдикт, что самурай больше не может носить свои мечи, что вызвало восстание в Сацуме против императора Мэйдзи. Сложить свою винтовку, свой пистолет или пулемет — не было вопросов. Но семейную реликвию? Сделать это было совсем нелегко.

В итоге Того настоял на том, чтобы военным было позволено оставить их мечи и тем самым сохранить честь воина.

Надежда Того на применение статьи 35 Гаагской конвенции могла вызвать только раздражение среди союзников, так как их неоднократные протесты по поводу возмутительного отказа японского командования выполнять требования Конвенции об обращении с военнопленными оставались без ответа.

На первый взгляд, 3-й пункт документа выглядел как явная попытка продолжить ведение боевых действий до тех пор, пока японское командование не решит прекратить сопротивление. Было маловероятно, что его примут. Но в действительности это означало, что, вероятно, связь со многими японскими гарнизонами потеряна.

По мнению Того и гражданского Кабинета министров, было очевидно, что потребуется какое-то время, чтобы убедить командующих войсками в том, что принятие капитуляции было личным желанием императора и подлинным приказом военных властей. Планировалось, что братья Хирохито направятся в отдаленные районы с вестью от императора, что капитуляция вполне законна. Полагали, что это будет необходимо из-за технических проблем с радиосвязью и необходимости оповестить о капитуляции от лица самых высших представителей государства.

Армейские командиры подсчитали, что потребуется от двух дней до нескольких недель, чтобы сообщить новость войскам, что зависело от того, насколько далеко они расквартированы или насколько фанатичны. Впоследствии события показали, что их страхи были вполне обоснованны. В некоторых отдаленных и изолированных гарнизонах приказы о капитуляции с презрением игнорировали; считалось, что это подлые уловки союзников, и боевые действия продолжались неделями.

Пункт 4 был прямым призывом к гуманитарным акциям с целью спасения жизней японских солдат. Это было также унизительным признанием, что Япония, некогда владевшая третьим по величине флотом в мире, теперь была вынуждена выпрашивать у судовладельцев транспортные средства в случае чрезвычайных обстоятельств, не говоря уже о рядовых потребностях.