Капкан для Александра Сергеевича Пушкина

«Бедную мать мою я застал почти при смерти, она приехала из Павловска искать квартиру и вдруг почувствовала себя дурно у госпожи Княжниной, где остановилась. Раух и Спасский потеряли всякую надежду. В этом печальном положении я еще с огорчением вижу, что бедная моя Натали стала мишенью для ненависти света. Повсюду говорят: это ужасно, что она так наряжается, в то время как ее свекру и свекрови есть нечего и ее свекровь умирает у чужих людей. Вы знаете, как обстоит дело. Нельзя, конечно, сказать, чтобы человек, имеющий 1200 крестьян, был нищим. Стало быть, у отца моего кое-что есть, а у меня нет ничего. Во всяком случае, Натали тут ни при чем, и отвечать за нее должен я. Если бы мать моя решила поселиться у нас, Натали, разумеется, ее бы приняла. Но холодный дом, полный детворы и набитый гостями, едва ли годится для больной. Матери моей лучше у себя. Я застал ее уже перебравшейся. Отец мой в положении, всячески достойном жалости. Что до меня, я исхожу желчью и совершенно ошеломлен.

Поверьте мне, дорогая госпожа Осипова, хотя жизнь и сладкая привычка, однако в ней есть горечь, делающая ее в конце концов отвратительной, а свет – мерзкая куча грязи. Тригорское мне милее. Кланяюсь вам от всего сердца…»

Пушкин почти каждый день бывает у родителей. Он много работает, все пытаясь хоть как-то поправить финансовые дела.

Глава 13. 1836 год

Новый, 1836 год Пушкины тоже встречали у поэта Одоевского…

Пушкин открыл глаза. За окном уже было светло. В доме тихо, только из детской доносился еле слышимый шум голосов. Он с некоторым удивлением отметил, что сидит в кабинете в кресле.

«Я, кажется, не спал, но в голове, как во сне, пронеслись все события последних почти двенадцати лет жизни… Я посмотрел на себя как бы со стороны… К чему это?.. – с какой-то тревогой подумал поэт. – Надо пойти к Натали и пригласить ее позавтракать…»

Он зашел в спальню и увидел, что она уже тоже проснулась. – Доброе утро, а может быть, уже и день, мой ангел, – поздоровался он с женой.

– Доброе утро, милый, – ответила Натали, протягивая к нему руки.

Он ее обнял и поцеловал.

– Как ты себя чувствуешь, дорогая, не устала? – спросил он участливо.

– Голова кружится немного, дает себя знать беременность…

– Ты много танцуешь, душа моя, надо поберечься.

– Наступит скоро пост, вот и буду беречься…

– Хорошо, поднимайся и приходи завтракать, я тебя буду ждать.

После завтрака, войдя в кабинет, он заметил на столе письмо от Бенкендорфа, в котором сообщалось, что царь разрешает ему издавать журнал под присмотром общей цензуры.

Пушкин поделился этой новостью с Натали, которая почти равнодушным голосом сказала:

– Вот видишь, друг мой, это и есть то чудо, о котором я тебе говорила и которое спасет нас…

Пушкин ничего не ответил, лишь грустно улыбнулся… Он начинает работать над созданием редакции журнала, который он решил назвать «Современник». Первый, кого он пригласил, был Гоголь, который с радостью согласился, потом последовало приглашение Одоевскому, Плетневу, Вяземскому, Жуковскому… В начале февраля первые материалы первого номера журнала направляются в цензуру. Начинается подписка на журнал, но идет она вяло.

В 20-х числах января Дантес был принят в доме Пушкина, о чем он радостно сообщает Геккерену:

«У меня более чем когда-либо причин для радости, ибо я достиг того, что могу бывать в ее доме…»

Перед этим он писал тому же адресату о своих чувствах к Наталье Гончаровой: