Капкан для бабочки

Теперь она никогда в жизни не сможет есть гранаты.

Спустя тысячелетия — а может, всего пару минут — Кики решилась отлепиться от стенки и на подгибающихся ногах вернулась обратно в коридор. Мужчина по-прежнему лежал ничком на полу, а рядом с ним Кики заметила тяжелую бронзовую статуэтку, испачканную в крови. Кики подошла поближе, присела на корточки, и, преодолевая отвращение, потрогала запястье лежащего человека. Это было отвратительно, и она чуть не теряла сознание от страха, но все-таки надеялась, вдруг удастся нащупать пульс.

Надежда умерла мгновенно. Пульса не было и в помине. И кожа у живых людей не может быть такой серой, неестественно прохладной, словно восковой.

Мужчина был абсолютно, безвозвратно, непоправимо мертв.

Осознав это, Кики, тихо скуля, отползла в коридор и оттуда попыталась позвонить в милицию. Набрать короткий, заученный с детства номер, оказалось сложно. Пальцы не слушались, а руки тряслись так, словно Кики была алкоголиком со стажем.

На том конце подняли трубку, и ей ответил бодрый женский голос, при звуках которого Кики слегка пришла в себя. Она сообщила, что нашла в своем доме труп неизвестного мужчины. Девушка, принявшая вызов, уточнила кое-какие детали, спросила ее адрес и фамилию.

— Арсеньева Кира Сергеевна.

— Пожалуйста, ничего не трогайте в доме и не подходите к телу, чтобы не уничтожить следы, — сказала девушка с намеком на сочувствие.

Кики пообещала и повесила трубку. Ей срочно требовалась сигарета и она полезла в карман за пачкой. Ноги мелко дрожали, словно у перепуганного зайца, сердце гулко колотилось где-то между ребер.

Ждать приезда милиции в квартире — на такой подвиг Кики была не способна. Она выскочила на площадку, подальше от трупа, от дурманящего запаха свежей крови, от пугающе ярких брызг на стене.

На лестнице было тихо, темно, молочный лунный свет лежал на плиточном полу. От этой темноты, слегка разбавленной луной, Кики стало еще страшнее, и она, стараясь дышать ровно, скатилась вниз по лестнице и метнулась на второй этаж.

Дрожащей рукой она нажала на кнопку звонка и не отпускала до тех пор, пока дверь не распахнулась, и за ней не показалось изумленное лицо Жанны.

— Кики! Что случилось?

— Можно я зайду?

— Да ты вся белая! А ну-ка сядь вот сюда. Расстегни пальто… Дыши глубоко и ровно, поняла?

Ее слова доходили до Кики как будто сквозь толстый слой ваты. Лицо Жанны казалось странно вытянутым и искаженным. Кики попыталась объяснить, что произошло, но язык не слушался ее, он с трудом ворочался во рту и не способен был выговорить даже самых простых слов. Все окружающее стало черно-белым и мутным, словно на экране старого телевизора.

Потом ей под нос сунули нечто с резким, тошнотворным запахом, и Кики затрясла головой. Предметы обрели четкость, краски — яркость, а голос Жанны стал звучать заметно громче.

Она поняла, что сидит на крошечном пуфике в прихожей, а Жанна сует ей под нос склянку с нашатырным спиртом.

— О господи, какая гадость! — выговорила Кики непослушными губами. — Я что, грохнулась в обморок?

— Почти. Хорошо, что у меня нашелся нашатырь. Как ты себя чувствуешь?

— Не знаю. Голова кружится.

— Ну вот что, пойдем в кухню, я сварю кофе, а ты расскажешь, что у тебя стряслось. Ну и видок у тебя, подруга, без слез не взглянешь!

На кухне у Жанны царил еще больший беспорядок, чем у самой Кики. Соседка вообще не утруждала себя уборкой, и в ее доме неподготовленному человеку находиться было тяжело. Кругом клочья пыли, валяющиеся в самых неожиданных местах блокноты, ручки, кассеты от допотопного диктофона, переполненные пепельницы…

Зато она волшебно варила кофе. Только за это ей можно было многое простить. Пока Жанна колдовала над туркой, Кики, сотрясаясь от озноба, рассказала о трупе, лежащем на полу в ее квартире.

— Что? — Жанна медленно повернулась к ней. — Ты не шутишь?

— Пойди посмотри сама, если не веришь.

— Хотя, какие уж тут шутки. Ты сама на себя не похожа. Ну ладно, постарайся не думать об этом. Сейчас выпьем кофе, и тебе станет лучше.

Слишком спокойно она это сказала, словно Кики каждый день находит в своем доме убитых. Жанна, разумеется, очень рассеянна, особенно когда занята новым сюжетом, но нельзя же так равнодушно относиться к подобной сногсшибательной новости…

В кухню вошел Жаннин кот, сонно потянулся, жмуря глаза. Кот обладал хорошей родословной, и соответственно имел длинное сложное имя, но после того, как однажды ловко поймал двух мышей в подъезде, никто его не звал иначе как Мышкин.

— Привет, животное, — Кики почесала его за ухом.

— Ну чего тебя опять принесло? — рассердилась Жанна. — Мышкин, иди отсюда, кормить я тебя не буду, хватит уже. Представь, он сожрал сегодня уже полпачки сосисок и два куска пиццы.

— Скоро он у тебя заболеет от такой еды, — сказала Кики, почесывая разомлевшего Мышкина. — Не выгоняй его.

— А, ладно, пусть сидит. Как насчет капельки коньяку в кофе?

— Не уверена, что это поможет.

— Зато я уверена, — она разлила по чашкам кофе и щедрой рукой плеснула коньяк. — Вот увидишь, тебе сразу полегчает.