Капкан для Бешеной

Она чуть отступила, и в прихожую ввалился загулявший родитель, отставной милицейский майор, невысокий и крепенький, как гриб боровик. Как любой на его месте, малость опешил, нос к носу столкнувшись с парочкой. Даша преспокойно сказала:

– Надо же, в одной прихожей негаданно столкнулись два майора – сюрреализм… Федя, это папа, папа, это Федя… вы вроде бы уже друг другу были представлены, помнится? Федя – моя личная жизнь, что следует принимать столь же философски, как радугу и снег. – Запахнула халат поплотнее, чтобы не так бросались в глаза имевшиеся пониже шеи следы неподдельного проявления чувств. – Иди лопай кофе, майор, только мне оставь, знаю я тебя…

Федя, застыв соляным столпом, медленно пунцовел. Даша быстренько вытолкнула его на площадку, вышла следом, закрыла за собой дверь с автоматическим замком. Чмокнула в щеку и нежно сказала:

– Теодор, мне с тобой великолепно. Но любовник Рыжей – звание обязывающее. Если протрепешься – оторву все, что под руку подвернется…

Носитель обязывающего звания таращился на нее преданно, вожделеюще, вдруг сцапал и прижал к себе – так, что Даша на долю секунды мысленно рассопливилась, как школьница. Обозвав себя стервой, деликатно высвободилась.

– Соседи узрят… Шагай.

– Я тебе правда нужен?

Она кивнула, прикрыв глаза, услышала в квартире пронзительную трель телефонного звонка и встрепенулась:

– Ну вот, началось… Шагай.

– А…

– Позвоню. В общагу, – и, отвернувшись, позвонила в дверь.

Майор открыл не сразу, заторопился:

– Славка звонил. Сказал, сейчас приедет.

– Это просто замечательно, – задумчиво сказала Даша, проходя мимо него в кухню. – Это великолепно, майор…

Майор топал следом, демонстративно вздыхая. Она налила себе полуостывшего кофе, пожала плечами:

– Ну, так какие проблемы? Рожи скорбные?

– Молод…

– Двадцать два, – сказала она, присаживаясь у стола. – Не дите. В конце-то концов, майор, когда ты пропадаешь у подружки лет на пятнадцать тебя моложе, это называется мужской предприимчивостью, а? Ну, а когда я завожу друга на восемь лет меня моложе, это вдруг называют нехорошими словами, пусть мысленно… Нелогично.

– Феминистка долбаная… – проворчал майор.

– Женщина, – сказала она, отмахнувшись. – Совершенно нормальная, между прочим… И он мне, кстати, не подчиненный, так что никакая сволочь не прицепится.

Осушила чашку одним глотком. Вновь наваливалась тоска и подступала смурная реальность. Даша направилась к себе в комнату и быстренько уничтожила следы бурной ночи.

Звонок в дверь она услышала, лежа в ванне. Заторопилась, протерлась насухо махровым полотенцем, натянула джинсы и свитер. В свою комнату входила уже с абсолютно деловым и спокойным лицом – гончая на тропе, Рыжая…

Впрочем, Славка вряд ли стал бы интересоваться ее личной жизнью, даже располагая массой свободного времени. А уж теперь – тем более. Лицо у него было озабоченное до предела.

– Ну? – спросила Даша с ходу.

– Как в анекдоте. Есть две новости, плохая и хорошая. Тебе которую первой выложить?

– Ту, которая короче, – сказала она после секундного размышления.

– Гражданку Евдокимову, сиречь горничную Ниночку, вот-вот оприходуют. Не смогла растаять в воздухе…

– Жива, значит? – облегченно вздохнула Даша.

– Живехонька. Вычислили, стали сжимать кольцо, а там она и сама не выдержала жизни в бегах – стала понемногу пытаться установить контакт с ближайшими друзьями-подругами, была парочка телефонных звонков, пришел гонец, пацан, которого она наняла… Словом, обложили две квартиры, очень может быть, уже и взяли, пока я к тебе ехал…

– Давай плохую, – сказала Даша.

– Сагалова убили. На другой день после смерти Маргариты.

Даша добросовестно напрягла тренированную память:

– Сагалов… Художник, который ее рисовал а натюрель?

– Ага. И еще, как выяснилось, накропал ей пару текстов – «Диснейленд» и «Бессонницу», если конкретно. Дело в районной уголовке, там еще не все утрясли… да и не знаю пока, надо ли утрясать. Как распорядишься. Может, и не понадобится забирать, хотя я бы забрал…

– Интересно, – сказала Даша. – Не так часто приходится видеть сыскаря, добровольно взваливающего на себя чужую работу… Что там?

– Нашли его не сразу, пролежал в квартире часов восемь. Потом приехала нынешняя официальная подружка, согласно своему статусу имевшая ключ от квартиры, вошла, сомлела, и началась кутерьма. Судя по первому впечатлению – классический гранд мокрый.[3] Зарабатывал он неплохо, в отличие от иных собратьев по цеху, пил не ведрами, а стаканами, дома были и баксы, и аппаратура, и шмотки… Надо полагать, пасли. Рассчитывали, что дома его не будет, а он, должно быть, заявился в неурочное время. Три ножевых раны. Положили на месте. И спокойненько дочистили квартиру. Списочек, по словам той подруги, вышел неслабый – хотя, такое впечатление, все же нервничали и до конца подчищать не стали. Все, как обычно: кто-то видел двух парней с сумками, да не стал присматриваться, кто-то видел незнакомую машину… Бригантину,[4] кстати, нашли довольно быстро – утром того дня была угнана с Кутеванова, стояла километрах в десяти от дома Сагалова…