Капкан для демона

– Это твой корабль, – вяло напомнил ему Гроу. – Можешь хоть голым по палубе ходить, никто и слова не скажет.

– Я в курсе, – кивнул Уартхол. – Из вежливости спросил.

– Дух стихий… – задумчиво пробормотал капитан. – Никогда о таких не слышал. А уж видеть своими глазами… Хм. Уартхол, ты извини, но мне нужно вздремнуть.

– Да сколько угодно, – разрешил ему Дэнзет, натянул чистую рубаху через голову, закатал рукава и покинул каюту, подсчитав, что дал девчонке достаточно времени для того, чтобы она привела себя в порядок.

Жизнь на корабле быстро вернулась в прежнее русло. Фьораг развалился на палубе у борта и мирно спал, никому не причиняя беспокойства. За штурвалом стоял помощник капитана Милтон, матросы сновали туда-сюда, чётко выполняя его приказы, но в воздухе после случившегося всё равно витало ощутимое напряжение. «Надо будет объяснить им, что случилось», – подумал Дэнзет, но для начала ему не мешало бы разобраться в ситуации самому.

Навина не ответила на стук в дверь, потому что в каюте её не было. Ни ведра с водой, ни мокрого тряпья, ни свежей одежды – о том, что в этом крошечном закутке недавно кто-то находился, свидетельствовали только влажные разводы на полированных досках пола. Недовольный нарушением его прямого и чёткого распоряжения, Дэнзет заглянул в каждую из других кают в поисках беглянки и нашёл её рядом со спящей Мирой, которая всё ещё оставалась привязанной к грубой лежанке.

– Ты что здесь делаешь? – свирепо осведомился Уартхол. – Я разве не велел тебе оставаться в своей каюте?

– Я искала человека, который мог привлечь внимание духа, – пояснила Навина и указала на Миру. – Почему эта девушка так ужасно выглядит? За что её избили? И почему она привязана?

– Это не твоё дело, – рыкнул Дэнзет. – Выйди.

Навина недовольно поджала губы, но не ослушалась. В чистой одежде и с завязанными на макушке в пучок волосами она выглядела куда лучше, чем раньше. И теперь от неё пахло не псиной и кровью, а ароматным травяным мылом, но Дэнзет был слишком зол, чтобы оценить эти перемены. Проводив непослушную пассажирку до отведённой ей каюты, он вошёл следом, велел девушке сесть и сам сел напротив, скрестив руки на груди и сверля её гневным взглядом.

– Послушайте, господин Уартхол, – разозлилась и она тоже. – Я понимаю, что должна быть благодарна вам за спасение. Знаю, что это ваш корабль, и все здесь обязаны вас слушаться, но я не ваша собственность. Я даже не подданная Акильфадии, поэтому не надо обращаться со мной подобным образом. Вы не имеете никакого права грубить мне. Как вы вообще с таким невыносимым характером умудрились стать послом? Где ваша дипломатия? С фьорагом вы и то вежливее разговаривали, чем со мной. И к другим людям вы тоже относитесь, как…

– Ты замолчишь хотя бы на минуту? – невозмутимо поинтересовался Дэнзет.

Девушка гневно сверкнула глазами, вызывающе вздёрнула подбородок и тоже скрестила руки на груди.

– Да хоть навсегда!

– Вот и славно. Вчера ты мне нравилась гораздо больше, когда скромно помалкивала, пряталась за собакой и выглядела несчастной. Тогда мне хотелось тебя защитить, а теперь я начинаю полагать, что совершил ошибку. Кто ты такая, Навина Тир?

– Я не обязана вам отвечать, но отвечу, – сузив глаза, гордо произнесла она. – Человек. Женщина. Гостья на вашем корабле. Этого мало?

Дэнзет вопросительно приподнял бровь, не понимая, чего она добивается, и прямо спросил:

– Ты извинений что ли ждёшь?

Навина нахмурилась, задумалась ненадолго, а потом забралась на лежанку с ногами и привалилась спиной к доскам стены.

– Да ничего я от вас не жду, – произнесла она разочарованно. – Я просто столько хорошего о вас слышала, а вы ведёте себя как тиран.

– Ну, значит, ты слышала обо мне далеко не всё, – усмехнулся Дэнзет в ответ. – Я тиран и деспот. Циничный мерзавец, безжалостный убийца, прожигатель жизни и иногда пьяница. Меня уважают ровно настолько же, насколько ненавидят. И мне не жаль тебя разочаровывать, потому что я нравлюсь себе именно таким. А теперь вернёмся к тебе. Я спросил, кто ты такая, и хотел бы получить ответ на этот вопрос. И не только на этот.

– Вы не такой, – возразила девушка устало. – Но вы правы в том, что я разочарована. Ну и ладно. Это моя проблема, а не ваша. А что до вашего вопроса, то мне почти нечего сказать. Отец говорит, что род Тир очень древний, и когда-то давно наши предки были приближёнными королей. Тогда у семьи были обширные владения, леса, поля, пастбища, фермы, а теперь ничего этого нет. Мы нищие. Остались только имя и фамильная гордость.

– Тебя продали Гильдии работорговцев из-за нищеты? – уточнил Дэнзет.

– Я не знаю, почему меня продали, – призналась Навина. – В Иллиафии не принято об этом спрашивать. Вы там бывали хоть раз?

– Не доводилось.