Капкан для демона

Хаос длился несколько сотен лет. Каков этот мир теперь? В нём стало меньше суши, но появилось больше королевств. Магии снова нет, но теперь в этом повинны не Хараганы, а Колехорты – новые правители острова Сеар, ныне переименованного в Акильфадию. Магию у Сальсирии в очередной раз отнял один из Великих Богов Даар, но акильфийской королеве Вее Колехорт чудом удалось сохранить её для себя и горстки своих соплеменников. Виновна ли она? По мнению тсалитанских оракулов – да, виновна. Именно эта женщина смогла снять проклятие, на протяжении двух тысячелетий превращавшее добрых людей в кровожадных кьорвигов. Именно она ухитрилась подчинить себе всех без исключения драконов Сальсирии. Крылатых чудовищ великое множество, они разные, но Вея Колехорт командует не только ими – ей подчиняется сама богиня Краонгра, воплощённая в золотого дракона. И магия… В этом мире есть только одна могущественная колдунья – королева Акильфадии Вея. Некоторые другие акильфы тоже располагают скромными способностями, но они своей повелительнице и в подмётки не годятся. Вся магия этого мира принадлежит ей. А ещё она замужем за человеком-драконом, но это уже мелочи.

Разве достойна какая-то бывшая акильфийская целительница такого могущества? Разве могла она получить его честным путём? Не она ли приказывает драконам нападать на людей? Не её ли колдовство сталкивает мирных соседей лбами, заставляя их начинать кровопролитные войны по пустячным поводам? А кто снова заговорил об отмене рабства, когда на нём держится экономика всех крупных королевств? Что это, если не попытка получить власть над всем миром? Что скажут короли, когда Вея Колехорт поставит их на колени и объявит себя Императрицей? Может, пора объединиться и положить этому конец? Какого наказания заслуживает тот, кто замахнулся на титул Императора Сальсирии для себя, а не для законного правителя Тсалитана?

За такое кощунство наказание может быть только одно – род Колехортов должен полностью прекратить своё существование.

Глава 1

– Чушь какая-то, – проворчала Навина себе под нос, надеясь, что сопровождающий не услышит эти слова.

Но лорд Генри Луд всё услышал. Вперил в неё свои злобные поросячьи глазки и дёрнул щекой, поправляя пенсне.

– Вы что-то сказали, юная леди?

– Я чихнула, – виновато заморгала девушка. – Простите. Простудилась, наверное, в пути.

Старичок окинул недоверчивым взглядом её меховую накидку и вопросительно приподнял ту из бровей, которая не придерживала стеклянную линзу.

– Шутить изволите?

– Нет, – с невинным видом отозвалась Навина. – Это у вас в Тсалитане круглый год лето и жара, а у нас в Иллиафии ещё зима не закончилась. Я же не весь месяц по благоухающим садам путешествовала, чтобы добраться сюда, правильно? А в Хейнорме вообще холодный ветер беспрепятственно гуляет с запада на восток и обратно.

Для большей убедительности она несколько раз кашлянула в кулак и потрогала взмокший лоб рукой – не начался ли жар? Лорд Генри тоже потрогал её лоб и недовольно поморщился.

– Вам нужно было переодеться ещё на перевале. В этих мехах вы сваритесь раньше, чем мы доедем до Тсалара. Хотя бы накидку снимите.

– Мне холодно, – солгала Навина и снова уставилась на проплывающий мимо унылый тсалитанский пейзаж.

Давным-давно семья Тир была чуть ли не самой знатной в Иллиафии, но время и бедствия отняли у благородного рода практически всё. Красивая родословная и громкое имя утратили свою ценность одновременно с истощением кошелька. Нынешний король считал обнищавшую аристократию бесполезным мусором и относился к таким подданным с величайшим презрением. В его замке в Гоотарне двери открывались только для тех, кто был богат. Отец рассказывал Навине, что при прежнем короле всё было иначе. Тот король ценил верность и заботился о своём народе. Несмотря на трудное финансовое положение и регулярные набеги кьорвигов на побережье, он для всех находил если не возможность поддержки, то хотя бы доброе слово. Даже в суровые зимы в его королевстве никто не голодал. Но тот король умер два с половиной года назад – как раз в то время, когда меллеорские ведьмы объявили Вею Колехорт божеством. На поклон к ней в Меллерию от Иллиафии прибыли лишь послы, поскольку новый король не счёл для себя допустимым кланяться дочери шлюхи.