Капкан для лисы (СИ)

— Какая утка?! — ахнула мама, Вишневский хихикнул, а парочка напротив переводила недоуменный взгляд с папули на меня.

— Сентябрина сказала…

— Сентябрина вообще любит поговорить, — ожил Макар, смерив меня недовольным взглядом. Похоже, его невеста настучала о нашей милой беседе.

— Но не с тобой, ведь тогда она бы давно умерла со скуки, — оскалился Вишневский. Этот то с какой стати на Макара взъелся?

— Она здесь, и вполне себе живая, — разозлилась я.

— Почему когда в комнате присутствует моя дочь, все впадают в детство?! — задумался папуля, Макар сразу покраснел и придвинулся к своей невесте.

Зато Вишневский обрадовался, снабдив всех присутствующих злодейской улыбочкой:

— Мне одному кажется, что наш светлоликий парень как то слишком нервничает?

— Тебя забыл спросить!

— Андрей! — пискнула мамуля, но Вишневскому было явно плевать на неловкость, которую он привносит.

— Почему ты нервничаешь, Макар? Или я чего-то не знаю?

— Просто мы волнуемся о предстоящей свадьбе, правда, малыш? — прощебетала Крокодильша, смерив Вишневского злобным взглядом своих маленьких глазенок. Мне показалось, или она как-то слишком злилась?

— В доме есть коньяк? — поинтересовалась я неизвестно у кого. Мамуля громко ахнула, папуля просто нахмурился и отхлебнул вино. Наверняка в данный момент он думал о возможных проектах, инвестициях, разнообразных конкурентах… В нашей семье главное — научиться не воспринимать происходящее всерьез.

— Я думал, ты предпочитаешь мартини.

— Тебе то откуда знать? — ожил Макар, недовольно глядя на Вишневского, начисто забыв, что у него невеста под боком сидит.

— Я не любитель терять времени зря.

— Это я такой чувствительный, или в комнате какая-то напряженность? — в свою очередь задумался братец, копируя своего дружка. Это называется обаяние зла.

— Просто, нас сегодня слишком много, — промямлил родитель, мыслями находясь далеко отсюда. Надеюсь, в следующий раз ему хватит ума сократить список приглашенных по крайней мере вдвое.

— Давайте просто есть! — рявкнула я.

Все опасливо схватили столовые приборы и принялись за салат с креветками. Папуля с Макаром вяло обсуждали царящую политическую ситуацию, Крокодильда пялилась в тарелку, мама не нашла лучшего времени пристать к Марту с его лечением. Братец страдал от агорафобии и лечиться напрочь отказывался, аргументируя тем, что его все и так устраивает. Но сейчас, кажется, чувствовал себя немного неловко. Маман продолжала настаивать на новогодней вылазке, но Март никуда вылезать упорно не желал.

— Хватит уже пялиться на своего скудоумного блондинчика, — шепнул Вишневский, придвинувшись ко мне слишком близко.

От его близости я поежилась и предпочла отодвинуться:

— Отвали.

— Ты заметила, как напряженно они себя ведут? Девчонке явно неловко, она осознает насколько она тут не к месту, Макар тоже это понимает и чувствует себя не в своей тарелке. Думаю, парень понимает, что совершил ошибку, но никогда в этом не признается. Ведь ты для него была куда более выгодной партией… Но он же такой упертый павлин, лучше разобьется в лепешку, чем выставит себя в непригодном свете перед твоим отцом. Он понимает и это, оттого злиться, а его серая мышь замечает перемены в его настроении и нервничает все больше…

Вообще-то, я еще в гостиной сделала подобные выводы, лишь с небольшими различиями, но Вишневского это не касалось ни коим образом.

— Март, ты не хочешь поделиться своими книгами по превращению в растение со своим другом? Может, тогда он наконец заткнется?

— Извини, сестренка, я их выбросил, — усмехнулся братец, предварительно переглянувшись со своим горе-другом.

— Признай, что упустила этого тюфяка, пора двигаться дальше, — опять наклонился ко мне Вишневский.

— Что ты ко мне привязался?!

— Ну, я всегда питал к тебе слабость, сама знаешь, — пожал он плечами, немного отодвигаясь.

— Знаю, — усмехнулась я, — И, насколько я помню, еще большую слабость ты питал ко всякой грязи: еле ноги передвигал с одной вечеринки на другую, координации хватало только чтобы удержать в руке стакан.

— Ну это ты зря, моей координации много на что хватало, — подмигнул этот извращенец.

— Фу!

— Ты сегодня повторяешься.

— Потому что ты такой мерзкий!

— И эта говорит та девчонка, что была в меня влюблена.

— Все мы совершаем ошибки. Кто то большие, как я.

— Говорят, первая любовь самая незабываемая. Наверное, поэтому я не могу выкинуть тебя из головы.

— Не преувеличивай, мы оба знаем, что первая любовь у тебя была с бутылкой, а я — так, чтобы отвлечься, — отрезала я.

— Мы же выросли вместе, я видел тебя девочкой с бантиками, мне всегда казалось, что тебе одиннадцать, не больше. Ты никогда не была просто отвлечением.

— Ну-ну.

— Я серьезно.

— Тогда, по твоей логике, сейчас я едва достигла пятнадцати, чертов педофил, — наверное, получилось громче, чем следовало, потому что за столом воцарилось молчание. Даже папуля с Макаром перестали обсуждать политику, или что они там обсуждали.