Капкан для лисы (СИ)

— Нас что, будет четверо? — поинтересовалась наиболее тощая. Голос ее был под стать телосложению: тонкий и противный и я всегда ее недолюбливала. Дамочке было очень далеко за тридцать и знаменита она была тем, что уже лет двадцать как была женой нашего нелюбимого всеми (мной так уж точно) мэра. Похоже, мадам меня не признала.

Почувствовав движение за спиной, я развернулась: лучше сейчас держать парня на глазах. Вишневский стоял, подпирая дверной косяк и сказать, что его взгляд мне не понравился — значит сильно преуменьшить. В животе поселилось неприятное чувство, не иначе как сколопендра заползла.

— С-сентябрина Евгеньевна? — послышалось знакомое заикание.

В любой момент ожидая, что Вишневский вытащит меня отсюда за шиворот или предпримет более жесткие действия, я перевела взгляд на Галочку (Светочку?), в данный момент ее глаза грозили вывалиться из орбит, щеки покраснели, даже на лбу проступили красные пятна. Секретарша отца и жена мэра? Интересный тандем, ничего не скажешь. Неужели Андрюша на самом деле намылился в политики? Непонятно тогда, зачем он собирает дамочек у себя, но наверняка в этом есть какой-то скрытый смысл.

— Сентябрина? То есть, Симбирина? — ахнула миссис Мэр. Кажется, ее звали Зинаидой, и ее имя я не любила еще больше чем ее саму. Мне всегда казалось, что подобное имечко может прибавить еще лет десять к возрасту.

Поняв, что все молчат и ожидают от меня каких-то действий, я на пятках развернулась и подошла к Вишневскому:

— Каков кобель, а! Опять значит за свое взялся… — уперев одну руку в бок, другую я сжала в кулак и потрясла перед его носом, — И ведь тащит всякую дрянь в дом!

Я многозначительно взглянула на дамочек: они прифигели еще больше, чем Вишневский, который теперь разглядывал меня с интересом. Я не удержалась и с чувством вмазала ему пощечину: за Макара. Блондинки дружно ахнули. Хотелось бы навернуть ему еще разок, но что-то в его взгляде меня остановило.

— Ты разбил мое бедное сердце, оно кровоточит! — добавив в голос драматизма, поведала я, — И это после всего, что между нами было…

Андрей поморщился и зло меня перебил:

— Лучше прекрати, — голос его звучал тихо и спокойно, но, неожиданно для себя самой я заткнулась. Кажется, с пощечиной был перебор, таких типов как Вишневский лучше лишний раз не злить.

— Хорошо, извини, — я развернулась к дамочкам, чтобы только не видеть его глаз, — А вы… лучше бы вам начать планировать новую жизнь, девушки. Ты можешь считать себя безработной, тут без вариантов, — обратилась я к Валечке, — А вы… как же вам не стыдно? В вашем то возрасте! При живом муже! Да его брат живет этажом ниже!

— Не строй из себя правильную, все мы знаем, что…

— Тссс, — приложив палец к губам, перебила я Зинаиду, наслаждаясь ее перекошенной от злости физиономией, — Главный враг знаний — иллюзия этих самых знаний, почти бывшая миссис Мэр. Вот у меня, к примеру, никаких иллюзий, все наглядно. Думаю, вашему мужу понравится.

— Сука… — протянула миссис, но я не стала обижаться.

— Лучше заткнись, — равнодушно посоветовал ей Вишневский, все еще сверля меня своим жутким взглядом. Пока я отвлекалась на дамочек, сколопендра в моем животе исчезла, но, стоило мне один только раз взглянуть на Андрея, тварь заползла обратно, скручивая и обжигая внутренности изнутри. Меня вообще трудно напугать, но сейчас по непонятной причине я желала оказаться как можно ближе к Ромке, в моменты страха всегда тянет к родному.

Похоже, пора заканчивать: великий актер всегда знает, когда надо покинуть сцену, затягивать — дурной тон. И, как любая великая актриса, я чувствовала, что мне пора удаляться. На пути моем возвышался Вишневский, и что-то подсказывало мне, что просто так мне отсюда не удалиться.

Стараясь игнорировать неприятное чувство в животе, я подошла к нему и ткнула пальцем в грудь:

— Между нами все кончено! — картинно заявила я и в этот раз задействовала свое колено, он болезненно согнулся, схватившись за известное место, я наклонилась к нему и шепнула заранее заготовленную фразу так, чтобы дамочки не слышали, — Не мечтай, что я забуду твою выходку, сволочь. И уж точно теперь тобою займусь… Надеюсь, Ромка сможет прицелиться так, чтобы попасть в старую рану… думаю, будет не очень приятно, да? На твоем месте я бы носу не высовывала из своей высотки. И да, лучше тебе не приближаться к Макару, иначе плечом ты не отделаешься.

— Тварь… — совершенно отчетливо заявил Вишневский, с трудом разгибаясь и больно хватая меня за руку, — А теперь твоя очередь слушать: не суйся в мои дела. Тебе не стоило переходить границу, дорогая, ты совершила большую ошибку, — все еще держа за руку, он выволок меня из комнаты, захлопнув за собой дверь, чтобы у нас не осталось свидетелей. Руку было больно, но я решила держать лицо до конца.