Капкан для Медведя (СИ)

— Вы меня слышите? — беру мужика за подбородок и чуть трясу. — Эй! Слышите?

Появляется морщинка на переносице.

Трясу еще немного.

Глаза чуть приоткрываются.

— Где я? — глухой голос и какой-то потерянный взгляд.

— У своей любимой тумбочки, — не сдерживаюсь и мысленно ругаю себя.

— В смысле? — мужик пытается приподняться на локтях и оглядеться. — А почему я на полу?

Ой, как хорошо! Похоже, он нифига не помнит. Класс!

— Вы решили помочь мне достать паспорт, — вру я. — Наклонились и… не знаю, может, у вас голова закружилась? Упали почему-то, — говорю, а сама рукой отпихиваю подальше сломанную ложку для обуви. — Как вы себя чувствуете? — стараюсь выглядеть обеспокоенной.

— Хреново, — у него, все-таки, получается сесть. Но, похоже, силы не до конца вернулись к нему, потому что он так и сидит, склонив голову. Обхватывает ее руками и натыкается на опухшее ухо. — Это что? — проходится по нему пальцами.

— Ударились, — сглатываю. — При падении.

— Погоди, — трясет головой. — А ты что? Ты… — опускает взгляд на свою расстегнутую ширинку. — У нас все было, что ли? Не помню ни хрена.

— Ага! — радостно киваю я. — Все было! Я, вот, как раз домой уже собралась. Оделась, помылась. Вернее, наоборот. Ну, вы поняли.

— А почему я ничего не помню-то? — трет затылок. — Странно. Впервые со мной такое. Секс был, а как будто и не было. Хотя член не стоит. Значит, все же было. Но почему не помню?

Так. Опять пошли ненужные подробности его физиологии. Пора заканчивать.

— Ладно. Пойду я, — говорю с улыбкой.

— Постой. Ну, тебе хоть понравилось? — морщится и мне кажется, что смотрит с недоверием.

— Безумно, — произношу восхищенно.

— Повторим?

— Как-нибудь! — посылаю ему воздушный поцелуй и сбегаю.

14. Денис

— Ну, вот, скажи, Артур, у тебя хоть раз такое было? Что ты трахнулся, но нифига не помнишь? Вроде бы и поимел девчонку, а кайфа в мозгу не сохранилось? — мы сидим с другом у меня дома и допиваем бутылку виски.

— Нет, — уверенно произносит Артур. — Я всегда знаю, кого, когда и даже как я трахнул. Ну, сейчас, конечно такой проблемы вообще не возникает. Потому что я трахаю только одну, — и ржет. — А тебе, может, к врачу обратиться? Ну, там, для памяти таблетки, может? Или это, ахахаха, уколы!

— Куда? — удивленно смотрю на него, остановив руку со стаканом у самого рта.

— Ну как куда? В то место, которое не помнишь! Ахахахаха! Ай! — кричит, получив тычок в бок. — Слушай, а с ухом-то что? — вглядывается в мое все еще опухшее бордовое ухо.

— Да, блять, упал как-то. Неудачно, — трогаю ухо. Болит, сука.

— Хм. Это как же так приложился-то? Не думал, что у тебя такие большие уши!

— Да оно опухло! Нормальные у меня уши! Слушай, хватит, а? И так хреново! — я начинаю злиться на него. Сидит тут такой довольный и веселый.

А, вот, мне не до смеха.

Меня до сих пор терзают смутные сомнения насчет секса. Ну, не было у меня никогда такого, чтобы я не помнил. Если мне было хорошо, то это должно было хоть где-то отложиться! Много раз закрывал глаза и пытался вспомнить тело Пчелкиной. Бесполезно. Не вспоминались ни ее мячики, а там есть, что вспомнить — размер что надо! ни самое сладкое место, куда, по ее словам, долбился мой член.

И презерватива рядом не было. Это что? Я ее трахал без защиты? Ну, бред. Я всегда трахаюсь только в презервативе. К тому же, они у меня именные и я знаю, сколько их было в пачке. Ровно столько же их и осталось!

Неужели, обманула?!

— Давай осмотрим место преступления! — слышу сбоку радостный голос Артура.

— В смысле?

— Ну, где ты ее типа трахнул? Или, так скажем: где это случилось в твоих мечтах? Ахахаха!

— Я тебе точно врежу! — рычу я.

— Ладно-ладно, все, молчу! — и он вскидывает вверх руки, а у самого улыбка так и давится на лице! Ну, погоди, Артур! Попросишь еще у меня о помощи! Уж, вот, тогда я постебусь над тобой!

— Пошли, — встаю и киваю ему. Мы подходим в коридоре к той самой тумбе. — Вот здесь. Ну, то есть, она сидела на тумбе, а я ее…

— Ну, ясно. Следственный эксперимент проводить не будем, — косится на меня Артур. — Я тебя опасаюсь что-то. Тоже что-нибудь нехорошее со мной сделаешь и забудешь. А мне потом с этим жить.

— Артур!

— Все. Сейчас серьезно, — выставляет вперед руку. — Так, что это у нас тут.

Артур присаживается на корточки и внимательно осматривает все вокруг. Опять прикалывается? Ну, дождется! Я и так на пределе!

— О! А это что? — он встает и в руках у него моя ложка для обуви. Красивая, с грифелем. Сделана на заказ. И сломанная? Но… — Так, погоди, — Артур осматривает внимательно ложку, потом смотрит, сощурившись, на меня. — Хм. Ну-ка, повернись, — берет меня за подбородок и поворачивает голову так, что мое опухшее ухо смотрит прямо на него. — Похоже, без следственного эксперимента не обойтись! — ржет опять. — Стой так и не шевелись!

И я не успеваю даже ответить, как он замахивается этой самой сломанной ложкой и! зажмуриваюсь. И слышу смех Артура.