Капкан для медвежатника

–  Ну что, я ответила на все твои вопросы? – обреченно спросила Вронская.

–  Нет, не на все, Кити, – ответил Савелий Николаевич, очевидно, принявший какое-то решение.

–  А что ты еще хочешь узнать? – спросила Кити, и в ее глазах мелькнула надежда.

–  Я хочу узнать, где актер хранит свой компрометаж, – негромко произнес Родионов.

Вронская пристально посмотрела ему в глаза:

–  Ты хочешь... Нет, – отрицательно покачала она головой. – Это невозможно!

–  Не решай за меня, – твердо сказал Савелий Николаевич. – Я считаю, что это будет правильно.

–  Я не хочу, чтобы ты рисковал из-за меня. – Екатерина сделала неуверенную попытку подняться, чтобы уйти.

Родионов остановил ее мягким прикосновением:

–  А я буду рисковать не только из-за тебя, но и из-за себя тоже, – ответил он.

–  Что это значит? – удивленно подняла бровки Кити.

–  Это значит, что я не люблю шантажистов, – ответил Родионов. – Так где же этот мерзавец хранит компрометаж?

–  Ты не поверишь, – тихо промолвила Кити.

–  Поверю. Говори.

–  В Императорском Промышленном банке.

–  Что?! – Брови Савелия Николаевича невольно вскинулись вверх.

Вот это новость!

–  Именно, – ответила Кити. – Мне кажется, этим самым он провоцирует Бориса... – Вронская запнулась и поправилась: – Бориса Яковлевича совершить какой-нибудь противузаконный проступок – скажем, вскрыть сейф и уничтожить письмо и фотографические карточки, – и тем самым окончательно подорвать его репутацию и отомстить мне.

–  Возможно, – согласился после некоторого молчания Савелий. – А что за сейф?

–  Сейф самой новейшей конструкции, как сказал мне Борис... Яковлевич. С электрическим замком и сигнализацией.

–  Ты сможешь сегодня достать мне план банка и схему сигнализации? – задумчиво спросил Савелий.

–  Что касается схемы, это вряд ли, – нахмурила брови Вронская. – Она находится в секретном отделе, доступ в который обязательно фиксируется службами, даже если туда войдет генерал-губернатор. Мы поступим проще: я попрошу Бориса Яковлевича, чтобы он ее отключил.

–  А он согласится? – спросил Савелий Николаевич.

–  Если попрошу я, то – да.

–  А план банка? – деловито произнес Родионов, уже решив, что возьмется за это дело.

–  План банка тебе тоже не понадобится.

–  Почему? – удивился Родионов. – Перед делом я всегда тщательнейшим образом...

–  Потому что сейф, где лежит компрометаж, – перебила Савелия Кити, – находится в личном кабинете управляющего.

–  Право, неожиданно. Почему же у него? – еще больше удивился Савелий.

–  Потому что кабинет управляющего тоже является составной частью банка. За подобную услугу с клиента берут дополнительную плату.

–  Понятно. И Заславский на это согласился? – удивлению Родионова не было границ. – Ведь он мог бы отказать в услуге, сославшись на какую-нибудь вескую причину.

–  А куда ему деваться? – Кити отхлебнула глоточек уже остывшего кофею. – Этот подонок поднял бы такой шум! Мол, государственное предприятие отказывает в законном праве своему гражданину!

–  Тоже верно.

–  А когда стали бы разбираться, за что же известный и заслуженный актер получил отказ, то он наверняка пояснил бы, почему управляющий не берет его бумаги на хранение и что это бумаги...

–  Да-а, обложил он вас, – невесело заметил Родионов.

–  Не то слово, Савушка. – Кити Вронская снова отхлебнула кофе и ласково посмотрела на собеседника. – Только прошу тебя, подумай еще раз, прежде чем возьмешься за это дело. Надо ли тебе это... К тому же у тебя слишком мало времени...

–  Я уже подумал, – ответил Родионов.

–  Что ж... – Лицо Кити приобрело странное выражение, которого Родионову за время их общения видеть не приходилось: ее как будто бы распирала какая-то неловкость. – Ты сам предложил... это сделать... даже не знаю что и сказать.

–  Не нужно ничего говорить, – сдержанно заметил Савелий. – Для меня это не составит особого труда.

Вронская вдруг засобиралась, словно куда-то опаздывала:

–  Прости, но мне пора.

–  Мне тоже, – сказал Савелий Николаевич, поднимаясь.

Когда они вышли из кондитерской и попрощались, собираясь разойтись, Кити вдруг прижалась к Родионову:

–  И еще...

–  Слушаю тебя, Кити, – встретился с ее взглядом Савелий.

–  Спасибо тебе, Савушка... Надеюсь, что я как-нибудь сумею отблагодарить тебя.

Глава 2

КАПКАН

Мамай сильно горячился. Таким взбудораженным Савелий Родионов видел своего старого товарища и телохранителя крайне редко, потому не перебивал, давая выговориться. А Мамай, как это случалось нередко, в выражениях не стеснялся...

–  Билят! Ни наты тута хатить! Повяжутэ, как пить тать! Гатовица натэ толга, а не атин тень. Гыте итэ витано, ипона мать, штобэ такэ, с бухтэ-барахтэ, банык ити бырать!?

–  Ты все сказал? – спросил Савелий хмуро, когда Мамай закончил свою яркую и образную речь.

–  Нету.

–  Тогда говори дальше, я послушаю.

–  Пыредчуствие у миня, билят.

–  Предчувствие?

–  Ага. Тавай не пайтем?

–  Надо, Мамай, я обещал.

–  Тавай, щерез тыве нители пайтем, рас тибе натэ.

–  Через две недели будет поздно.

–  Ай, шайтан-баба, не сылушай и-йе! Хитрый она, сибе на уме...

–  Я уже все решил, Мамай, – твердо сказал Родионов.