Капкан для медвежатника

Залетный рвал и метал, но поделать ничего не мог. Попытка выкрасть дамочку ночью путем проникновения в ее квартиру, дабы потом, привезя в укромное местечко, выпытать все про документы и деньги, привела лишь к тому, что двое из посланных на это дело людей были застрелены прятавшимися в засаде полицейскими, а третий, раненный в живот, едва приплелся на хату, где и отдал концы. Правда, он успел рассказать о случившемся Мише, но лучше тому от этого не стало. Наоборот, стало ясно, что Вронскую пасут не менее, чем национальное достояние, и просто так ее не взять.

Аристов же и Заварзин выжидали.

Между Григорием Васильевичем и Пал Палычем, с одной стороны, и Екатериной Васильевной Вронской, с другой, была настоящая борьба нервов и терпения: у кого нервы окажутся крепче, а терпения больше – тот и победит. Терпения обоим начальникам отделений Департамента полиции было не занимать, к тому же опыт подсказывал, что ждать осталось совсем недолго. Вронская на крючке, и любой ее промах, пусть даже крошечный, приведет к плачевным для нее результатам. И промах этот – они оба это чувствовали – вот-вот должен был произойти...

Глава 28

ПРОЧАЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ

«...Это внутреннее море обширнейшего Индийского океана, сударь. И лежит оно в тектонической впадине глубиной около трех верст. Это самое соленое море в мире! В него не впадает ни одна река, и очень велики испарения. Вот оно и соленое поэтому...» – вспомнился Савелию рассказ полоумного приставучего географа о Красном море. Правда, тогда Родионов был в цепях, и его везли на северо-восток отбывать каторжный срок на Сахалине, а теперь везут на северо-запад, дабы вернуть в родные палестины, зовущиеся Москвой. Но до Белокаменной еще ох как далеконько!

Красное море беспокоило ветрами с аравийских пустынь. Качка была беспрестанной. Лизу, осунувшуюся лицом, все время тошнило, и у ее постели постоянно стоял дежурный тазик, содержимое которого Родионов время от времени выливал за борт.

–  Что, худо тебе? – подсаживался к ней Савелий Николаевич, не зная, как ей помочь, а потому страдая от бессилия. – Ничего, потерпи. Скоро все кончится.

Лиза кивала головой и жалостливо смотрела на Савелия, у которого от этого взгляда переворачивалось внутри...

Наконец, после двух недель беспрестанных ветров и качки, бриг «Солдадо» вошел в Суэцкий залив. Ветры и качка прекратились, Елизавета воспрянула духом и стала выходить на палубу. Повеселел и Савелий: наблюдать, как мучается Лиза, и быть бессильным ей помочь, оказалось во сто крат труднее, нежели маяться самому.

Город Суэц даже с рейда казался неприглядным и грязным. Две-три площади, главной из которых был хлебный базар, несколько обшарпанных старых мечетей да обращенный фасадом к морю дом, служащий некогда резиденцией тогда еще генералу Бонапарту, – вот и все, собственно, что могло представлять интерес для путешественника.

Любопытным был Суэцкий рейд, где не менее пятисот кораблей могли найти якорную стоянку. На момент прибытия «Солдадо» в Суэцкий залив на рейде стояло около двухсот кораблей, ожидающих прохождения через канал. Время от времени они снимались с якоря, и на их место приходили новые, ожидающие своей очереди.

Никто из команды, включая Елизавету и Савелия, на берег не сходил: смотреть в Суэце было особенно нечего, а дом генерала Бонапарта превосходно просматривался с брига в подзорную трубу.

Через трое суток стояния на рейде бриг «Солдадо», наконец, вошел в Суэцкий канал. Многие из команды маркиза слышали о канале много, а вот видели – впервые...

* * *

Судоходный канал от Нила к Красному морю построили еще древние египтяне более трех тысяч лет назад.

При фараоне Нехо Втором, жившем еще в шестом столетии до Рождества Христова, этот канал начали продлевать к Суэцу, зовущемуся в те времена Клеопатрионом. Не вышло, и работы были завершены только спустя столетие царем Дарием Первым, славным покорителем Египта. В память этого события персидский царь установил на берегу Нила гранитные стелы. Кажется, одна там все еще стоит...

Долгое время канал поддерживался в рабочем состоянии, но в период владычества Византии высох и был заброшен. Когда Египет завоевал легендарный арабский полководец Амр ибн аль-Ас, он восстановил канал и вновь сделал его судоходным. Правда, когда окончился век восьмой с Рождества Христова, канал снова оказался разрушенным и заброшенным. Ведь за делом рук человеческих надлежит досматривать и время от времени ухаживать и чинить. И правитель хорош тот, у которого доходят до этого руки.

Попытки венецианцев в конце пятнадцатого века восстановить канал и даже прорыть его от Средиземного моря к Суэцкому заливу, равно как и план Наполеона соединить Средиземное и Красное моря единым рукавом, не увенчались успехом. Так что целую тысячу лет те, кто хотел попасть из Средиземного моря в Красное, доплывали до Порт-Саида, а потом тащились волоком с товарами до Суэца. Те же, кто хотел попасть из Красного моря в Средиземное, доплывали до Суэца и тащились затем волоком до Порт-Саида.