Капкан для наследницы

«Ну, и что мне теперь делать? На первый взгляд шутейное дело – элементарная слежка за неверной женой – обросло таким комом, что мне одному без потерь до конца его не довести. Не хотелось бы признаться в своей несостоятельности, но, видно, другого выхода нет, придется звонить в контору, вызывать подкрепление. Очень похоже на похищение, а там, кто его знает, что за штучка эта дамочка». – Игорь полез в куртку за мобильным телефоном.

– Максимыч! Ситуация вышла из-под контроля. – Игорь в двух словах рассказал шефу о произошедшем. – Пришлешь подмогу? Мы ее отобьем!

– Отобьем! – передразнил Сундукова шеф. – Это я тебе все отобью! Ты узнал, у кого она сейчас? Кто хозяин? И как ты собираешься отбивать ее, она что, в розыске? Может, она по доброй воле? И кого я тебе вышлю? Сам все брошу, поеду? Или Витьку в гипсе пришлю? Сам знаешь, вдвоем с калекой остался, всех разобрали, сезон. Эх, лучше бы ты в гипсе лежал, хлопот было бы меньше. Ну, удружил, Геракл хренов, отрастил груду мышц, а в голове ни шиша. В каком городе, ты говоришь? Слушай сюда, там у меня служит однокашник, Мишка Григорьев, разыщешь его, он поможет. И докладывай, звони, не мне, так Витьке, он всегда на месте со своим гипсом.

Игорь положил трубку в карман и со вздохом приступил к изучению дома напротив. Энтузиазма разговор с шефом ему не прибавил, да, собственно, ничего хорошего от разговора он и не ожидал, за такие вещи по голове не гладят.

Глава 7

Мои мысли были прерваны приходом Веры. Она, как вышколенный дворецкий, зашла и громко возвестила:

– Доктор пришел. Сергей Ильич.

– Пусть войдет, – разрешила я и тихо добавила для себя. – Вот и разберемся с этим доктором, узнаем, что со мной приключилось и куда подевалась моя память.

В дверном проеме появился мужчина средних лет. Дойдя до середины комнаты, он остановился. Я с любопытством стала его разглядывать. Это и есть доктор? Мужчина был одет в легкий светло-серый льняной пиджак, такие же льняные брюки, только несколько более темного оттенка, и темно-зеленую футболку. В руках он держал кожаный саквояж.

Доктор стойко выдержал мой взгляд и в свою очередь начал пялиться на меня. Пока мы обменивались взглядами, я пришла к выводу, что выглядит он элегантно и демократично, держится уверенно и, если судить по дорогой одежде, с клиентурой у него все в порядке. Слегка отечное лицо подсказывало мне о проблемах со здоровьем у самого доктора.

Наконец он решил прервать затянувшееся молчание:

– Здравствуйте, душечка Эмма Львовна. Рад видеть вас во здравии. Выглядите молодцом.

Голос его мне не понравился, он был слащавым и приторно любезным. Обычно таким голосом общаются с грудными детьми или с душевнобольными. Из детского возраста я, пожалуй, уже давно вышла, а вот за душевное состояние у меня появились серьезные опасения. Совершенно нелепая манера разговора меня начала раздражать с первой же минуты. Я поморщилась и только кивнула головой в знак приветствия.

Вероятно, приняв мой кивок за приглашение сесть, он подвинул пуфик поближе к кровати и вольготно на нем расположился, запрокинув ногу за ногу.

– Как мы себя сегодня чувствуем? – Доктор продолжал в том же сюсюкающем духе.

Я боялась не сдержаться и нагрубить, понимая, что в моих же интересах не надо этого делать. В любом случае нужно создать о себе приятное впечатление, даже если собеседник вызывает у вас антипатию. Единственно, в чем я не смогла себе отказать, так это намекнуть ему относительно навязчивого «мы».

– «Мы» – это как, совокупно с вами или в отдельности, каждый сам по себе? О себе еще что-то могу сказать, а о вас – увольте, в первый раз вижу.

– О, Эмма Львовна, у вас появилось чувство юмора, значит, выздоравливаете. Это радует. Конечно же, речь идет только о вас, дорогая. Вы так нас напугали! Пока вы были без сознания, Никита Петрович места себе не находил. Три дня лежали без признаков жизни. Вы-то помните, как все случилось?

– Смутно. Можно сказать, что нет. А что я должна помнить?

Доктор как будто ждал этого вопроса. Он подсел ко мне ближе. Голос его обрел доверительные оттенки:

– Ну как же, вы переехали в этот дом месяц назад, до этого жили в другом городе. У мужа вашего здесь бизнес, дела. Весь день его нет. У вас на новом месте нет ни подруг, ни знакомых. Понятное дело, скучно. Вот Никита Петрович и купил лошадь для верховых прогулок, чтобы развлечь вас как-то в свое отсутствие. А дальше – обычная история: лошадь понесла, вы с ней не справились, упали и головой ударились. Поэтому вы ничего и не помните.

Он теперь говорил совершенно другим тоном: четко, медленно, глядя в глаза и держа меня за руку. Голос его был завораживающим и негромким. Я слушала и явно ощущала психологическое воздействие. Руки мои безвольно обвисли, труднее стало поддерживать голову. Я сползла на подушки, хотела вытянуть ладонь из его рук, но не смогла пошевелить даже пальцем.