Капкан для провинциалки

– Товарищ подполковник, готово!

Лебедев кивнул и подошёл к будке. Вот прибор для инфракрасного слежения, а этот – считывает произносимый текст с колеблющейся поверхности оконных стёкол. И оба нацелены на квартиру Кароля. А вот видно, что фрагмент стенки будки, обращённый на цель, выполнен из прозрачного пластика, только с внешней стороны раскрашен под металл. Однако во всём этом никакого криминала. Так что следить за крышей – да, задерживать того, кто сюда придёт – нет.

А ведь это наверняка тот парень, которого пытался задержать Кароль перед отъездом…

Аня

Когда я открыла глаза, вокруг была моя комната. Нет, не смоленская и не московская, а та, которую мне от своих щедрот предоставил Махмуд Абу-Салем. Может, мне приснилось всё это – танцевальный турнир в Бельгии, Надя, её слова, что в России уже установили мою невиновность и я могу вернуться домой? И мой бесславный мятеж против Махмуда, Ахмеда и Розалинды, поездка в наручниках и со связанными ногами, холод под моей щекой, когда меня уложили на снег, равнодушная чёрная вода в трёх метрах от моего лица? А затем – укол в шею… Совсем как при похищении из Москвы. И вот я очнулась здесь. Меня привезли в самолёте? А как же граница, таможня, паспортная проверка? Из России меня тихо вывезли – это понятно: коррупция. Но неужели и в Бельгии то же самое? Или коррупция ни при чём?

А Майкл? Его не было в машине, когда я дралась с Ахмедом и Розалиндой. Она услала его за нашими костюмами – и после этого затащила меня в машину. Что же получается – Майкл не знает, как со мной поступили? Розалинда обманула его, она ему не доверяет? Майкл был готов принять мою сторону? Он меня действительно любит? А где он теперь – здесь? Может, сейчас войдёт в мою комнату?

Я вскочила было с постели, но тут же снова села: голова кружилась и тело было словно чужое. Я помедлила, сделала несколько глубоких вдохов, помассировала себе виски и надбровные дуги, и стало легче. Я предприняла другую попытку и тут же сообразила, что ходить пока не требуется. Достаточно поднять трубку и набрать номер телефона Майкла.

Однако мне ответил по-арабски незнакомый мужской голос. От неожиданности я разъединила, затем собралась с духом и позвонила туда же снова:

– Скажите, Майкл Шелли на месте?

– Нет, женщина! Нет тут никакого Шелли!

От неожиданности полученного отпора я выронила трубку. Мои губы предательски задрожали. Надо же – «женщина»… А чем я недовольна? Спасибо, хоть в гарем меня пока не заперли и паранджу не напялили. А могли – после всего, что произошло на набережной в Брюсселе.

Так что же – Майкла здесь нет? Или он переселился в другую комнату? Пойду поищу Розалинду, может, она знает.

Злую училку я нашла в саду. Она холодно посмотрела на меня, и я вдруг вспомнила, как Али учил меня приёмам самообороны. Почему же я ничего этого не применила там, в машине? Растерялась… Да, Анечка, приёмы надо не только знать, но и использовать.

– Простите, Розалинда, вы не знаете, где Майкл?

Мой голос дрожал, причём от смешанных чувств. Да, я была сейчас рабыней, но мечтающей о мятеже. Только мой мятеж будет последним. Или я спасусь и вырвусь из своего рабства, либо – во второй раз – Махмуд меня не пощадит. В любом случае, сейчас неподходящий момент для бунта. Надо быть вежливой и покорной.

– Вам не нужен Майкл. Вы будете танцевать без партнёра.

Наверное, мой анфас изобразил крайнее изумление. Розалинда торжествующе улыбнулась и пояснила:

– Через два часа зайдёте в танцевальный зал – я буду учить вас индийским танцам.

Моё изумление от предыдущей новости не шло ни в какое сравнение с нынешним. Какая же из меня индийская танцовщица? Минут пять, наверное, я молча стояла, уставившись тупо на Розалинду, а она не торопила меня, только улыбалась торжествующе. Если она хотела меня пронять, то получилось. Наконец, до меня дошло, что это не шуточки. Розалинда сделала из меня латиноамериканскую танцовщицу, сделает и индийскую. Немного придя в себя, я промямлила:

– Что мне надеть?

– Тренировочные штаны и топик.

– Но ведь не босиком? – взмолилась я. Мне уже мерещились кровавые волдыри, которые я натру после нескольких часов тренировок на полу зала.

– В вашем гардеробе имеются тапочки, их и наденьте.

Я кивнула и поплелась к себе. После всего сказанного, в мозгу сверлила мысль: что с Майклом? Жив ли он? Кого я могу спросить об этом? Кому я вообще могу теперь доверять здесь?

Я не выдержала и побежала обратно в сад:

– Послушайте, Розалинда! Скажите хотя бы, что с Майклом? Он жив? Это вы мне можете сказать?

Она смерила меня задумчивым взглядом, словно прикидывая, заслуживаю ли я ответа, и своим обычным надменным тоном произнесла.

– Он жив. Это всё, что я могу вам сообщить.

– Спасибо, Розалинда.