Капкан Луки Войновича

Последние аккорды замерли под потолком. Он потянулся к бокалу и сделал большой глоток. По телу струилось приятное тепло, но оно не приносило облегчения. В наступившей тишине вдруг стало до боли одиноко. Он тоскливо посмотрел в окно, и поймал себя на мысли, что хочет просто выйти на улицу, оказаться среди людей. После возвращения с войны он все время жил один и никогда не страдал от этого. Бывало, ему снились кошмары, он просыпался в поту, вымотанный, с колотящимся сердцем, и тогда хотелось уткнуться в чье-то теплое плечо. Сны уходили не сразу, преследовали его какое-то время после пробуждения, но все же бороться со страхами он всегда предпочитал один. Случалось, что хотелось общества и общения, и он легко получал и то и другое. Теперь хотелось бежать от себя самого.

Все нервы, будь они неладны! Как хорошо, что сэр Найджел сейчас в городе. Лука даже улыбнулся, когда представил патрона сидящим в своем кресле, эдакого Санта-Клауса в безупречном костюме. Облачко смешного белого пуха вокруг головы никак не вяжется с острым взглядом заинтересованных глаз, смотрящих поверх очков.

Вот и хорошо, так и поступим. Завтра он все выложит Найджелу и пусть мудрец советует.

Глава 3

Сэра Найджела сообщение о покупке Кроличьей Балки встревожило. Он встал и неторопливо зашагал по кабинету, держа сцепленные руки за спиной. Лука терпеливо выжидал.

– Неприятная история, – наконец сказал патрон, усаживаясь в кресло и постукивая пальцами. – Видно, кто-то затеял игру.

– Ты исключаешь случайность? – спросил Лука, наблюдая за ним.

Сэр Найджел неопределенно пожал плечами. Помедлил, раздумывая, а затем изрек:

– Ты знаешь, мой мальчик, за свою жизнь я научился не доверять случайностям. Они случаются не так часто, как это может показаться.

Сэр Найджел опять замолчал. Лука не сводил с него глаз.

– Завтра я улетаю в Лондон, – сказал патрон. – Мне очень жаль, что я вынужден оставить тебя в душевном смятении. Я знаю, что значит для тебя Кроличья Балка, и постараюсь навести в Лондоне справки. Если ее действительно купили европейцы, попытаюсь выяснить, кто это сделал.

Обещание прозвучало обнадеживающе. На следующий день сэр Найджел улетел.

Жаркий август постепенно потух, и началась ранняя осень. Сентябрь принес с собой дожди и тревожные ветра. В воздухе повеяло переменами. Лука жил, как обычно: ходил на работу, играл на рояле, ездил по выходным в Тернаву и прогуливал Синьору. На развалины смотрел теперь со смешанным чувством; они стали ему еще дороже, но вместе с тем он понимал, что времена мечтаний ушли безвозвратно. В воздухе над лесом витал беспокойный дух. Лука все время чего-то ждал, а оно, неявное, все ускользало.

Через юриста из Земельного Комитета удалось узнать, что сделку оформила французская адвокатская контора. Кто является непосредственным покупателем, выяснить не удалось. Несмотря на неудачу, Лука счел уместным проявить благодарность, но юрист ее не принял и даже стал прятаться, как человек, которому есть чего опасаться. Все, что относилось к Кроличьей Балке, было окутано туманом. Какие только связи Лука не поднимал, за какие только ниточки не дергал, результата не было. Он ежедневно разговаривал по телефону с сэром Найджелом, но и тот пока ничего не добился.

В этих ежедневных беседах, чего бы они ни касались, Лука ощущал, как сильно патрон хочет вернуться во Львов. Штаб-квартира восточноевропейского отделения инвестиционного фонда Гэлакси, которым руководил сэр Найджел, располагалась именно здесь, но не только интересы фонда притягивали патрона. И только Лука знал, в чем тут дело.

Трагедия этого человека была стара, как мир. У женатого английского джентльмена имелась вторая семья. Гануся очень отличалась от законной супруги, и как только сэр Найджел ее встретил, его сердце затерялось среди узких улочек Львова. А когда родился Джон, вместе с сердцем потерялся и покой. Патрон корил себя, часто озвучивая свои терзания Луке, тяготился этой двойной жизнью, но никак не мог решиться на развод. В этом случае его английская жена, леди Рейчел, похожая на закаленный солнцем сухофрукт, без колебаний оставила бы его без штанов. Несмотря на всю свою аристократичность, Рейчел была жесткой, напористой женщиной, не особенно обремененной моральными принципами. Сэр Найджел был уверен, что если дело дойдет до суда, она будет сражаться за каждый пенс. Козырным тузом в колоде Рейчел являлось то обстоятельство, что изначально фонд принадлежал ее отцу, и не было никаких сомнений в том, что при случае она разыграет все доступные карты.

Правда, в те далекие времена, когда сэр Найджел женился на Рейчел, дела у фонда шли из рук вон плохо – он был на грани банкротства. Новый глава интуитивно распознал в Восточной Европе огромный потенциал и вот уже много лет семейный бизнес процветал, достигнув таких небывалых высот, какие не снились ни Рейчел, ни ее отцу. И немалую роль в этом процветании сыграло то, что когда-то склонный к авантюрам англичанин повстречал на своем пути талантливого адвоката Войновича.