Капкан на честного лоха

В лучшем случае Маргарита успеет добраться до железнодорожной станции. Там, в зале ожидания, её повяжут. Так, кажется, по фене называют задержание. Получается, что она в ловушке, из которой нет выхода.

Маргарита Алексеевна в сотый раз выругала себя зато, что нарушила обещание, не уехала из Ижма на второй день. Но теперь поздно кусать локти. Так что же предпринять? Стать наложницей Сергея Сергеевича, удовлетворять его сексуальные запросы? Лучше сдохнуть, чем так… Для начала нужно поспать, а там, на свежую голову, она примет правильное решение. Маргарита Алексеевна закрыла глаза, но сон не шел.

Вспомнилось первое свидание с мужем на зоне.

* * *

Она приехала в поселок за три дня до назначенного срока, сняла угол в темной сырой избе на окраине, потому что лучшего жилья не нашлось.

Хозяйка, жившая тем, что сдавала койки женам и матерям заключенных, оказалась сведущим человеком. Она подробно рассказала Маргарите Алексеевне, какие продукты и вещи нужно взять с собой для мужа, а какие оставить дома за ненадобностью, как пронести на свидание спирт или водку. В воскресный день с пяти утра Маргарита мерзла возле зонной вахты в компании ещё четырех приехавших на свидание женщин.

Пускать начали в восемь с минутами.

С крыльца офицер выкрикивал фамилии, по одной пропускал в помещение. Когда офицер назвал фамилию Климовой, Маргарита поднялась на крыльцо, широко расставляя ноги, шагая вразвалочку, как гусыня. По совету хозяйки дома она резинками прикрутила к внутренней поверхности бедра длинную вместительную грелку, полную водки. В тесной каморке при вахте заспанная женщина прапорщик потрошила сумки с едой и вещами, а затем проводила личный досмотр. Прапорщик кое-как ощупала Маргариту Алексеевну, но под юбку не полезла.

Молодой лейтенант провел Климову длинным коридором, вывел на территорию зону. Барак личных свиданий стоял рядом с вахтой и был отделен от основной лагерной территории не глухим забором, а бетонными столбами и натянутыми между ними нитками колючей проволоки. Офицер проводил женщину в небольшую теплую комнату.

По разные стороны зарешеченного окна две койки, застеленные солдатскими одеялами из грубой колючей шерсти, столик и двухкомфорочная газовая плита у стены, над ней самодельная полочка. За деревянной перегородкой унитаз и раковина. Вот и весь интерьер.

«Располагайтесь, сейчас его приведут», – сказал офицер и вышел в коридор. Маргарита Алексеевна скинула дубленку, шапку и сапоги. Поставил сумки на стол, вытащила свертки с колбасой, рыбой, кастрюлю борща, сваренного накануне. Волнуясь, расплескала борщ на стол. Наконец, сообразила оставить сумки, села на кровать.

Ждать пришлось больше часа. Но вот в коридоре послышались шаги, дверь открылась. Климова поднялась с койки, сделала шаг вперед. Порог переступил худой человек в ватнике и темной шапке. Черты мужского лица в первую секунду показались незнакомыми, чужими.

«Димочка», – Маргарита рванулась вперед и повисла на шее внезапно оробевшего мужа.

Она схватила его руку, прижалась щекой к грубой колючей ладони и расплакалась. Климов, ставший слабым на слезу, неожиданно всхлипнул. Первый день прошел за едой, долгими и пустыми разговорами. Иногда Дмитрий задавал странные вопросы.

Посидит, подумает, заглянет в глаза и спросит: «Наверное, у тебя, Рита, появились новые друзья?» Не знаешь, что и ответить. И ещё муж часто поглядывал на часы, словно ждал чего-то.

* * *

Ночью Климов лег на узкой кровати рядом с женой, не притронувшись к ней, натянул одеяла на голову и начал говорить. «Запомни слово в слово все, что я скажу, – прижав губы к её уху, тихо прошептал он. – Я повторю тебе все это десять, двадцать раз, сколько надо. Пока ты не запомнишь».

Климов боялся, что в комнате свиданий установлена прослушивающая аппаратура. Конечно, контролировать все разговоры кум не может, как-никак в бараке свиданий десять комнат и все они не пустуют. Аппаратура автоматически включается, магнитофон начинает писать, когда в разговоре употребляют какое-нибудь важное с точки зрения оперчасти слово. Например, «побег», «убийство», «стукач» и так далее.

Утром куму на стол кладут сделанную стенографисткой расшифровку подозрительной беседы. Ткаченко принимает решение по обстоятельствам. Об аппаратуре и специальных кодовых словах Климову рассказал один мужик, которому можно было доверять. Так или иначе, предосторожность не будет лишней.

Маргарита Алексеевна слушала мужа с замиранием сердца. Дима задумал побег, и без её помощи ничего не выйдет. «Дима, может, дадим взятку кому надо? – спросила Маргарита, когда муж закончил свою инструкцию. – Устроим тебя на хлеборезку или бригадиром?»

«Напрасная трата денег, – ответил он. – Я не выдержу здесь срока, даже если стану хлеборезом. Меня отправили на зону не для того, чтобы я вышел через несколько лет. Отсюда у меня одна дорога – в могилу. Я понимаю, что даю тебе очень сложные и опасные поручения, но больше надеяться мне не на кого. Ты сделаешь то, о чем я тебя прошу?»