Капли дождя

– Элиза! – крикнул он, как кричат, падая в пропасть, последнее, что могут произнести…

Он схватил меня за плечи и рванул к себе. Его губы замерли в волоске от моего лица. Я чувствовала его горячее, быстрое дыхание – даже после битвы с бестиями он не дышал так тяжело. Я вцепилась в его предплечья, не зная, чего хочу больше – оттолкнуть или притянуть. Но знаю, если бы он меня поцеловал, я не стала бы сопротивляться…

Аларис вдруг втянул воздух сквозь сжатые зубы. Ему больно? Я почувствовала под своей ладонью сквозь ткань накидки плотную повязку на его руке.

– Ваша рана? – воскликнула я, догадавшись. – Она еще не затянулась? Это может быть опасно! Вы показывали ее медикам?

Беспокойство за мастера Вайса вытеснило злость… Но и момент был потерян. Аларис отпустил меня и шагнул назад.

– Ерунда, Элиза. Не о чем говорить. Немного разбередил… Покажите мне лучше укус хруста. Они могут быть очень глубокими.

Только сейчас я вспомнила, что и сама пострадала в битве. Родители берегли меня – единственную дочь. Я еще ни разу не принимала участия в настоящем сражении. На озере полиписы тоже не сумели до меня добраться. Сегодня я впервые получила настоящее ранение. Посмотрела на пропитанный кровью рукав, всхлипнула, почувствовала, как слабеют ноги.

Аларис подхватил меня, когда я начала оседать на землю.

– Тихо, тихо, девочка. Ничего страшного.

Вот снова он разговаривал со мной, как с маленькой. Но это лучше, чем ненависть. Лучше, чем безразличие… Хоть я теперь и не «его девочка». Я готова была вечно просидеть под этим деревом, истекая кровью, вздрагивая от прикосновений – Аларис очень осторожно бинтовал рану лоскутом ткани, который оторвал от подкладки накидки, – но укус дергало, точно больной зуб. Однако я готова была терпеть боль, лишь бы мастер Вайс оставался рядом.

Потому что завтра при встрече в коридоре он сухо скажет: «Хорошего дня, Элиза». А это, о темные боги, куда больнее пустякового ранения…

– Я отнесу вас.

– Нет, не нужно. Я дойду. Ваша рука… Прошу, покажитесь лекарям!

Я так хотела сказать ему, что знаю: он почти не спит по ночам. Хотела сказать, что он уже на привидение стал похож. Что так нельзя – он себя просто уморит раньше времени. Но, увидев, как закаменело лицо Алариса после моей просьбы, поняла: бесполезно. Он будет делать только то, что сочтет нужным. Упрямый, ужасно упрямый! И такой… любимый…

* * *

Дни летели. И вот уже снег укрыл территорию белым покрывалом, девственно-чистым. В прошлом году в это время студенты устраивали снежные баталии, протаптывали тропинки через парк, строили крепости. В этом году снег лежал почти нетронутым – раньше оставалась надежда, что после того, как начнется настоящая зима, бестии перестанут выходить из тумана, но ничего не изменилось. Несмотря на все усилия магистров, бестии продолжали появляться, а защитный купол все так же не выпускал нас.

Однажды утром мастер Вайс раздал всем листки с расписанием экзаменов. Сессия подошла вплотную, а я и не заметила. Прочитала расписание и мысленно застонала: я не очень была уверена в своих силах, хотя в последнее время взялась за ум. Не волновалась только за мечевой бой – магистр Сверр обещал всем студентам поставить «приемлемо» без экзамена, объяснив это тем, что раз мы до сих пор живы, то неплохо владеем мечом.

Насчет боевых заклятий после наших с Аларисом тренировок я тоже не переживала. Невольно вспомнила тот день на озере и его руки, которые гладили мои пальцы. Подняла взгляд, будто надеялась, что он тоже вспомнит об этом.

– Все будет хорошо, мисс Илмари. Вы сдадите, я в вас уверен.

Голос, в котором слышится участие наставника, но нет и капли настоящего чувства.

Я ненавидела себя в такие моменты. Пора уже успокоиться, забыть, вычеркнуть из своей души воспоминание о его объятиях и звездном вечере. Аларис ведь сумел вычеркнуть…

Больше всего я тревожилась за введение в бестиарий. Хоть я и посещала спецкурс магистра Корра, но он даже своим поблажек не делал, тем более что в научной работе я далеко не продвинулась.

Введение в бестиарий было одним из самых сложных предметов. Правда, в последнее время бестий можно было изучать прямо в живой природе, так сказать. О хрустах, например, я могла бы рассказать многое, особенно об их челюстях.

Не одна я корпела над учебниками с клыкастой мордой на обложке. Вик обычно составлял мне компанию. Он садился на кровать, откинувшись на стену, я ложилась головой ему на колени. Вечера можно было бы назвать романтичными, если бы не книги с жуткими физиономиями, которые мы держали в руках. На обложке учебника второго курса красовался злозуб. Веселенькие такие книжечки.

Часто случалось так, что Викар с шумом захлопывал учебник и, после короткого сражения завладев моим, бросал обе книги на пол, а меня стаскивал с колен, шутя кидал на постель и принимался обнимать и целовать.