Капли гадского короля

Ответом ей было молчание, и от этого Кате стало еще страшнее. О том, чтобы сопротивляться, Катя не могла даже помыслить, так как чувствовала себя словно в тисках. Преступник был чрезвычайно силен и пахло от него каким-то дорогим мужским парфюмом. Они поднялись куда-то по лестнице, открылась дверь. Мужчина внес Катю в помещение и посадил на что-то твердое, похожее на лавку.

Катя затаила дыхание. Она услышала, что преступник возится с каким-то замком, затем скрипнула дверь, потом он снова подошел к ней. Тут Катя решила посопротивляться и закричала, извиваясь змеей в его руках.

– Пусти! Гад! Мерзавец! Отпусти! Помогите! Спасите!

Преступник с силой прижал ее к себе, и она почувствовала, что ей стало нечем дышать. Бандит спустился с Катей вниз, она это сразу поняла, по лестнице.

– Тише, Катя, прошу тебя! – наконец-то раздался приятный мужской голос, и она оторопела от того, что бандит знает ее имя.

Преступник резко снял мешок с ее головы и развязал руки и ноги. Катя зажмурилась от тусклого электрического света и осталась стоять без его поддержки, словно слепая, пошатываясь.

Постепенно ее глаза привыкли, и постепенно проступил мужской силуэт, затем черты лица, темные волосы… Перед Катей стоял внук Ивана Федоровича Герман.

– Вы?! – Уж его-то она точно не ожидала увидеть. – Какого черта?! Вы что, с ума сошли?! Куда вы меня привезли?

– Мне сейчас некогда объяснять свое поведение.

– Знаете, а мне бы, как ни странно, хотелось услышать объяснения, – сказала Катя.

– Сегодня все решится, и я приеду за тобой. А пока несколько часов посиди здесь, – сказал Герман и, быстро взбежав по лестнице, выскочил из подвала.

– Постой! Куда?! Ты с ума сошел? Выпустите меня, пожалуйста! Негодяй! Вернись! – закричала Катя и погналась за ним, но из-за хромоты не успела к захлопывающемуся люку.

– Да что он себе позволяет! Совсем, что ли?! Иван Федорович не предупреждал меня, что его внук – ненормальный. Он же похитил меня! А еще называется известный артист! Негодяй!

Она принялась бить кулаками в закрытый люк, но тут услышала звук отъезжающей от дома машины.

– Черт! Здоровый бугай! С ним мне не справиться. Он обещал вернуться сегодня и все объяснить. Ну что ж… буду ждать, мне ничего другого не остается. Объяснять Герману придется долго и подробно, иначе я прямиком отсюда отправлюсь в милицию, и ему объяснять все придется уже там. – Катя металась по подвалу, пытаясь успокоиться. Внезапно она остановилась и похолодела.

«Мне же сегодня во вторую смену на работу, вот черт! Все придут, а меня нет…»

Катя в отчаянии опустилась на пол и огляделась. Она находилась в подвале какого-то дома. Стены в подвале были из кирпича. Пол был каменный, забросанный соломой, в углу стоял какой-то старый комод с одной створкой, здесь же располагались еще два ящика, сколоченные из досок. На один из ящиков Катя и села. Освещали подвал тусклая лампочка на потолке и дневной свет, пробивавшийся из небольшого окошка. Катя встала и с трудом дотянулась до него на цыпочках, чтобы выглянуть наружу. Подвал был довольно глубокий – окно находилось фактически на уровне земли. Кроме маленького отрезка земляной дороги, ведущей к дому, Катя ничего не увидела.

– Какой-то кошмар, – выдохнула она и села обратно на ящик, униженная, злая и недоумевающая.

Герман примчался на свою квартиру, в которой проживал под видом Ивана Федоровича, и быстро загримировался. Именно запах грима почувствовала тогда Кристина, когда Катя первый раз вышла из квартиры своего пациента. Он понимал, что Катя долго не должна сидеть в подвале, и решил действовать. Герман позвонил в фирму «Ангелы с поднебесья» и выдал загадочную фразу, что ему все стало известно об их махинациях, и потребовал к себе немедленно Инну Владленовну. Директриса приехала к нему в сопровождении двух крепких мальчиков. Герман только мысленно усмехнулся – эти двое ему были нипочем, – но виду не подал.

– Многоуважаемая Инна Владленовна, очень рад, что вы быстро отреагировали на мою просьбу, – проскрипел Герман, сидя в кресле и опираясь на трость.

– Вы же знаете, что для нас главное, чтобы наши клиенты были довольны.

– Ага… ага, – кивнул Герман.

– И вот мне сказали, что у вас, Иван Федорович, опять какие-то претензии? Ай-яй-яй, – покачала своей большой головой Инна Владленовна, – вам снова не нравится ваш врач?

– Мне не нравится, что меня хотят убить, – поджал губы «старик».

Инна Владленовна расплылась в дружелюбной улыбке, хотя глаза остались абсолютно холодными и бесстрастными, и уселась в кресло напротив Ивана Федоровича.

– Дорогой мой, ну что вы такое говорите? Что за фантазии? Может быть, вам назначить успокаивающие лекарства?

«Эти двое здоровых мужиков явно ликвидаторы. Держатся спокойно и уверенно, хотя кого им бояться? Старика? – подумал Герман. – Эх, что бы ты теперь, Иван Федорович, ни сказал, жизнь твоя висит на волоске».

– А я не выдумываю, я плохо чувствую себя после ваших уколов.

– Дорогой мой, сколько вам лет?