Капо Ди Белл

– Дерзишь, парниша? Одобряю, – вновь ухмыляется мерзкий мужик. И как я мог с ним заключить договор? – Не был уверен, что ты вернёшься и отдашь свою сладкую бабочку добровольно. Поэтому, честно, удивлён.

Столько усилий мне требуется, чтобы совладать с собой.

– Я же сказал, что всё сделаю.

– Значит, готов уничтожить свою слабость? – скалит желтые зубы Хоггарт.

– Моя цель важнее. Куба нуждается в новом капо ди капи. Отец совсем крышей поехал, – отвечаю так, чтобы увести мысли этого кретина в другое русло.

Одно я понял, что Дориан Хоггарт согласился на мою сделку далеко не по причине пересечения границы Америки. Его изначально интересовала месть связанная с моим отцом. И если бы я знал об этом раньше… подумал бы лучше, прежде чем вступать в эту игру. Отец меня заебал, да. Но я его никогда не предам. Отрекусь, возможно даже уничтожу собственными силами, но… не предам. Таково правило мафии.

– Поверь, он всегда таким был, – фыркает Хоггарт.

Мы проходим ещё немного вперёд.

– Зачем привозил сюда этих сосунков днями ранее? – всё ещё с подозрением ведёт допрос он.

– Разве не очевидно? – скалюсь раздраженно. – Чтобы было легче уговорить их приехать в день «Х». Им здесь понравилось, так что поедут как миленькие еще.

– Можно было и без этого обойтись, мои парни решили бы вопрос, – отрезает недовольно Хоггарт.

Заебал мудак. Хули прицепился?

– Мы же не свиней на убой везем, а лишь хотим надавить на моего отца, – отрицаю и подчеркиваю. – Так что давай не будем переходить черту.

– Как скажешь, Кано, – фыркает в результате Дориан.

– У вас всё по плану? – уточняю.

– Сомнения лишние, – вздёргивает брови мужик и с омерзительно-слащавой улыбкой добавляет: – Даже раскошелились на камеры голливудского образца. Хочу, чтобы твой отец посмотрел кино в хорошем качестве, – расхохотался ублюдок. – Тебя в титрах кем записать, сынок? Сценаристом сойдёт? Твоя идея всё-таки, – подмигивает Хоггарт. – Я уж так и быть возьму на себя режиссёрскую роль. Тем более, что главная героиня просто прелесть…

Блять.

Кулаки сжимаются. И упираются в кобуру, потому что руки у меня сложены на груди. Я пиздец как хочу ему башку прострелить!

– Посадим малышку Ди Белл в центре, – он вырисовывается пальцами кадр, указывая на место, где будет сидеть Джессика. Но никогда в жизни я не позволю этому случиться. – Будоражит не правда ли?

– Меня заботит результат, а не процесс, – отрезаю сухо.

– А меня вот процесс очень возбуждает, – сознаётся этот озабоченный хмырь. – Однажды мы уже проделали подобное с её мамашей…

Что?!

Что, блять, он сказал????!

Я охуел, честно. Я этого, сука, не знал! Я в ахуе. Я ведь понимаю, что это пиздец. Теперь вдвойне нельзя, чтобы история повторилась!

– Её папаша так отчаянно сражался за свою сучку, – ухмыляется ублюдок, придаваясь воспоминаниям.

Бляяя.

Это, наверное, было во времена когда отец втянул в свои проблемы друзей. Сука, что за нахуй?! Почему история повторяется?? Я даже не подозревал…

– Но малышку Ди Белл некому защитить… – ядовитые слова смертника врезаются в мой мозг. – Она будет молить о пощаде, но никто не спасёт её… – облизывается. – Даже тот, кого она так отчаянно любит…

Это пуля в лоб. Это выдранное сердце. Это, сука, стереть в пепел.

Вот, что ждёт этого подонка. И не меньшее. Мне пиздец, как жаль, что единственное, что я могу себе позволить – это поджечь его. Мне нужно большее. Мне нужно разодрать его как скота за эти слова. Мне нужно кровопролитие, мать твою… Никогда прежде оно не было мне так необходимо!

Я на грани.

Собираюсь из последних сил, потому что изнутри всего трясёт. Холодный металл пистолета совсем не отрезвляет. Я прокашливаюсь, пытаясь сделать вид, что ржу. И отвечаю наконец-то:

– Вижу тут всё по плану. У меня тоже. Тогда на связи. И без фокусов, я сам их привезу.

– Да уж, пожалуйста, сдержи слово будущего капо ди капи. Оно же чего-то стоит? – щурится Дориан Хоггарт.

– Еще как, – выстреливаю взглядом. – Это место будет полыхать от страданий, обещаю.

– Отлично звучит, – расплывается в ухмылке он.

Я разворачиваюсь и ухожу. Уверенно. Удерживая кислород внутри себя. Останавливая циркуляцию крови. Меня всего пережимает изнутри. С неимоверным трудом и последними каплями терпения я дохожу до мотоцикла. Сажусь на него, позволяя себе вдохнуть глубоко и громко. Моё лицо искажено злобой и потребностью убивать. Я почти не чувствую мандража связанного с тем, что это впервые для меня… Пролить кровь по-настоящему. Не оставить выживших. Но мне плевать, что это означает для совести. Что это означает для чокнутого духа на небесах. Сейчас мне необходимо задуть свечи своего праздничного торта…

Ради неё. С ней всё должно быть в порядке.

Я достаю телефон и открываю программу. Спасибо, бляха, современным технологиям. Настраиваю несколько показателей на максимум. Поддаю жарку, а после… Одна сенсорная кнопка – нужно лишь коснуться.

За неё.

Никаких сомнений.

Впервые. И ещё хоть миллион раз.